Страна потерянных дорог

— Ей как часто надо отдыхать, спать? — спросил чей-то теплый, тихий голос.

Ника открыла глаза и увидела, что уже близился рассвет. Все тело болело, но вроде бы ребра ей Мак не сломал своим захватом. За окном у кровати проносились на фоне светлеющего неба высокие холмы с покатыми склонами и изгибами рек в оврагах. Судя по пейзажу, скоро начнутся те самые горы, что Ника видела в самый первый день с балкона Пристани.

Уже год Ника мечтала об отпуске. Как раз уже на новой работе положен был, смотаться в горы, отдохнуть. Вот и получилось, подумала Ника. Чем не отпуск, правда, бессрочный.

Макс сидел в пассажирском кресле, спокойный и расслабленный. Снял куртку, бросив ее на подлокотник, и остался в одной футболке с логотипом «Десятки». Так стали видны внушительные мышцы на его руках и старые шрамы.

Конь общался с Костей, пил чай и поглядывал с улыбкой на вид за окном. Ника лежала тихо и молча его разглядывала. Ему шла улыбка, она преображала это серьезное и волевое лицо, делая Макса красивее и харизматичнее.

— Да раз в три-четыре дня, — отозвался Костя, подхватывая с тарелки бутерброд с вареньем. — Но это если груженая ездит, я ей даю часов восемь сна за три дня. Сейчас она налегке едет, плюс и мы останавливаемся часто, она регулярно кемарит.

— Хорошо, надо будет ей давать отдых полноценный, — кивнул Макс, отпивая чая. — Я так понимаю, что Холщово — последний городок Пограничья, а дальше до самого Затона одна пересеченка. Верно?

— Именно. Поэтому надо сейчас и контейнер купить, и всем нужным затариться.

Макс вдруг погрустнел, его теплые карие глаза стали на миг холодными и бездонными.

— Костя, не хочу о плохом, но надо. Медикаменты для Шалы. Мы в неизведанные земли едем, туда твои коллеги не гоняют. Если вдруг что, нам нужно будет ее как-то самим лечить.

— У меня есть аварийная аптечка: медицинский клей в пятилитровой канистре, трехметровые жгуты и прочее. Но давай докупим про запас. Первую помощь зэфкам я умею оказывать… ну ты и сам слышал от Алексея.

Повисла минута тишины, а Ника старалась лежать тихо и не мешать разговору.

— Максим, — вдруг серьезно и чуть хрипло произнес Костя. — Ты меня извини за первую встречу. Ты ворвался тогда с ножом в номер, начал отдавать приказы. Еще и эти шуточки у тебя военные… Напомнил мне одного неприятного человека…

— Какого-нибудь прапора с военной кафедры? — поинтересовался Макс.

— Да нет, — сухо отозвался оператор. Потер голову, чуть растрепав светлые волосы и кинул быстрый взгляд на Коня. — Отца моего. Полковник в отставке, военная полиция. Всю жизнь строил и дрессировал, что меня, что мать с сестрой.

— О, — понимающе протянул Макс. — Комендатура, не самые приятные люди, чего уж там.

— Короче, — уже спокойнее произнес Костя. — Погорячился я, лишнего ляпнул. Да и после гадостей наговорил, про войну, службу… Особенно насчет того, что тебе тут не место.

— Проехали, все хорошо, — буркнул Макс, отпивая чая из кружки. Казалось, что он напряжен или даже раздражен, но Ника видела — Коня тронули слова собеседника. И чтобы не показать своей настоящей реакции, он нахмурился и стал смотреть вдаль на дорогу.

— Нет, не проехали, — настаивал на своем Костя. — Мне двадцать четыре было. Когда попал в Пограничье успел дров наломать, ерунды натворить. Много всего, из самого паршивого, конечно, драка с Маком. Но и другое было. А тут тебя в форме увидел и решил из себя белое пальто изобразить. Какой я пацифист просветленный, не приемлю насилие и вообще за мир во всем мире. Прости, дурость это.

— Рефлекс Старого мира, защитный психологический механизм, — философски отозвался Макс.

— Мудачество это! — хмыкнул Костя.

А через минуту уже и Конь улыбался:

— Так одно другому не мешает!

Дальше уже ехали молча, но в дружеской атмосфере. Надо же, подумала Ника, и когда это они успели столько раз по-тихому поругаться до этого? И ведь так и не скажешь, что у них был конфликт, работали слаженно, при посторонних общались адекватно.

Стоило бы встать, умыться, в порядок себя привести, позавтракать. Но от одной мысли, что нужно будет с синяками спускаться по веревочной лестнице, Нику бросало в дрожь. Так что она просто лежала в постели и смотрела. Не столько на вид за лобовым стеклом, сколько на Макса.

Он ее старше на десять лет. Ей-то было все равно, казалось, они на одной волне и понимают друг друга. А вот Конь эту пропасть очень уж четко показывал. То мелкой назовет, то подтрунивает над молодостью Ники и ее отношением к жизни. Интересно, он ее просто как котенка воспринимает? Типа, бегает вокруг что-то рыжее, милое и шебутное и творит ерунду.

Все попытки доказать Максу, что она зрелая личность, с треском провалились. Еще и отчитал сверху.

Ника попыталась было тяжело вздохнуть, но боль в ребрах тут же напомнила о себе. Вечно одно и тоже предвзятое отношение по возрасту! Что родители, что коллеги на работе. Не думалось, что и Макс туда же…