Страна счастливых (сборник)

Профессор стоял, ничего не понимая.

На его глазах, одна за другой, таяли, как дым, белые кроны деревьев.

Неожиданно откуда-то сверху упало на землю тяжелое ядро. Профессор нагнулся над ним и стал его рассматривать. Из ядра поднимался вверх тонкий стебель, на котором покачивался легкий, пушистый парашют.

— Ага! — закричал профессор, — да, ведь, это же… И как я сразу не догадался?

Он подбежал к самому высокому дереву и, задрав голову вверх, осмотрел его от вершины до корней.

— Залезу! — сказал он сам себе. — Только бы добраться до середины! Давненько мне не случалось карабкаться на деревья.

Ствол был толстый. Профессор еле-еле охватил его руками и ногами и в ту же минуту почувствовал, что ладони его и колени прилипли к стволу.

С трудом отдирая руки и ноги, тяжело дыша и обливаясь потом, профессор полз по стволу, как муха по липкой бумаге.

Чем выше он поднимался, тем тоньше становился ствол.

Но вот и верхушка дерева — белая, пушистая шапка.

Профессор уже приготовился было перебраться со ствола на крону, как вдруг со всех сторон налетели тучи больших крылатых животных. Иван Гермогенович прижался к стволу и закрыл глаза.

«Сожрут разбойники! Обязательно сожрут!» думал он.

Распластав по воздуху длинные, тонкие ноги, животные кружились вокруг дерева, трепеща прозрачными, узорчатыми крыльями.

Длинные хвосты их так и задевали по лицу профессора.

— Ах, да, ведь, это только подёнки! — сказал профессор, рассматривая животных и, успокоившись, ухватился руками за мясистые листья кроны.

Подёнки только с первого взгляда казались великанами. На самом же деле они были немного побольше профессора. Большими их можно было назвать только потому, что сзади у них развевались, вдвое длиннее туловища, хвостовые нити, похожие у одних на вилку, у других — на циркуль.

«Ишь, как пляшут! — подумал профессор. — Значит, скоро вечер!»

И, не обращая уже больше внимания на крылатых плясунов, Иван Гермогенович полез на крону пальмы.

Бояться подёнок у него не было причин. У этих насекомых нет даже рта. Их жизнь так коротка, что им совсем не нужно заботиться о пище.

Они появляются на свет, чтобы проплясать в теплом воздухе свой единственный в жизни танец. Едва наступают сумерки, подёнки опускаются на воду. Здесь они кладут яйца и уже больше никогда не поднимаются вверх.

Окруженный хороводом подёнок, профессор перебрался на макушку дерева, похожую на купол. Вся ее покатая поверхность была сплошь усажена темными, блестящими ядрами. От каждого ядра поднимались вверх гибкие стебли с парашютами на концах.

Время от времени то одно, то другое ядро, дрогнув, отрывалось от купола. Порыв ветра подхватывал парашют, и ядро уплывало по воздуху вместе со своим пушистым парашютом и стеблем.

Профессор отдохнул немного и принялся за работу.

Он выбрал десяток самых крупных парашютов и оторвал их стебли от ядер. Парашюты так и рвались вверх из его рук, и ему приходилось напрягать все силы, чтобы удержаться на месте.

Наконец он сорвал последний парашют и приготовился к полету. Ветер не заставил себя долго ждать. Он подхватил профессора и понес его над лесом.

— Замечательно! Просто замечательно! — бормотал профессор, болтая в воздухе ногами. — Вот уж никогда бы не подумал, что буду летать на пушинках одуванчика.

Страшные деревья с белыми шапками теперь с высоты выглядели, как самые обыкновенные одуванчики. Лес казался самой обыкновенной травой.

Профессор огляделся по сторонам. Вдалеке он увидел высокий столб, на котором развивалось красное полотнище.

— Ага! Мой шест!

Еще дальше синела широкая водная гладь.

— А вот и пруд! Прекрасно! Теперь я знаю направление!

В эту минуту Иван Гермогенович пролетал над солнечной полянкой. Место было удобное для спуска. Он решил снизиться.

Выпустив из рук один за другим несколько парашютов, профессор бреющим полетом прошел над землей и стал медленно приземляться.

Вот уже опять трава превращается в дремучий лес, а узенький ручеек в широкую и бурную реку.

И вдруг в этой реке профессор увидел Карика и Валю.

Волны кидали их на камни, тащили их безжизненные тела вниз по течению.

— Держи-и-те-есь! — закричал профессор сверху.

Выпустив из рук последний парашют, он камнем полетел вниз, в воду.

Глава VIII

Сильное течение сбивало, валило профессора с ног.

Он падал то на одно, то на другое колено; вода покрывала его с головой, но он снова подымался и, осторожно переступая с камня на камень, двигался дальше.

Скорей бы добраться до берега!

Карик и Валя лежали у него на руках точно мертвые. Глаза у них были закрыты, руки беспомощно мотались по сторонам, ноги волочились по воде.

— Ничего, ничего, — тяжело дыша бормотал профессор, все будет хорошо! — и еще крепче прижимал ребят к себе.

Но вот, наконец, и берег. Профессор опустил Карика и Валю на горячий песок и стал растирать их ладонями.

Он сгибал им руки и ноги, перевертывал их то вверх, то вниз лицом. Но все было напрасно. Ребята лежали неподвижно, закрыв глаза, плотно стиснув побледневшие губы.

«Что же с ними делать? — думал профессор. — Неужели так и не очнутся?»