Страна счастливых (сборник)

— Да ты же сейчас вырастешь! — крикнул Карик и прикусил язык.

Голова его стукнулась о потолок.

Раздался громкий треск, и ящик развалился.

Яркий дневной свет ослепил Карика. Он протер глаза и увидел перед собой Валю. Она ничуть не изменилась. Зато все вокруг стало совсем другим: лес превратился в траву, толстая, как фабричная труба, мачта сделалась тоненьким шестом, комары опять стали комарами.

— Как хорошо, — сказала Валя, — подумай только — комара не надо бояться… Вот сейчас хлопну ладонью — его и нет.

— Погоди, — перебил ее Карик озабоченно, — где коробка с порошком?

Они посмотрели себе под ноги, где валялись обломки фанерного ящика.

Среди этих обломков они нашли крошечный пергаментный листок и картонное дно коробочки. Ветер разносил по траве легкую белую пыль.

— Это же наш увеличительный порошок! — крикнул Карик и бросился ловить пыль.

Но было уже поздно.

— Что же теперь будет? — испуганно сказала Валя. — Значит, Иван Гермогенович останется навсегда маленьким? А может быть — мы его уже раздавили?

— А ты не суетись! — прикрикнул на нее Карик. — Чего доброго, и в самом деле раздавишь.

Валя застыла на месте, а Карик, присев на корточки, принялся прочесывать пальцами, точно граблями, траву.

Но все было напрасно.

Тогда Карик нашел среди обломков ящика маленькую, гладкую дощечку, смахнул с нее соринки и положил на ровное место. Потом сказал негромко, но внятно:

— Иван Гермогенович. Выходите на эту площадку. Не бойтесь, мы не пошевельнемся.

Прошло несколько минут.

Ребята сидели неподвижно на корточках и, склонив головы, смотрели на дощечку.

И вдруг на желтой фанере появилась какая-то мошка.

— Постой! — прошептал Карик, сдерживая дыхание.

Он еще ниже наклонился над дощечкой, прищурил один глаз и стал пристально рассматривать крошечное существо, которое бегало взад и вперед вдоль края дощечки.

— Он! — сказал Карик, прикрывая ладонью рот.

— Да, он! — прошептала Валя. — Видишь, ручками шевелит… Неужели и мы такими были?

— Еще меньше, — ответил Карик, — не разговаривай. Молчи, сиди.

Валя даже перестала дышать.

И вдруг в тишине они услышали тоненький-тоненький писк — слабее комариного.

— Говорит что-то, — прошептал Карик, — а что говорит — не понять.

Между тем профессор соскочил с дощечки на землю и пропал в траве.

Через минуту он появился снова, таща за собой темную бабочку.

Бабочка отбивалась, махала крыльями, валила профессора с ног.

— Поможем ему, — сказала Валя.

Профессор, барахтаясь у края фанеры, что-то пищал.

— Подожди, — остановил Карик сестру, — он опять что-то говорит.

Но Валя уже схватила бабочку и с размаху отбросила ее прочь, потом подняла дощечку с профессором к самым глазам.

— Он, кажется, чем-то недоволен, — сказала Валя.

Профессор, поднимая руки к небу, бегал по дощечке и пищал.

— Что с вами, Иван Гермогенович?

— Да ты не кричи, — шопотом сказал Карик, — ты оглушишь его. Он, ведь, маленький. Дай-ка мне его сюда.

Карик осторожно стряхнул профессора с дощечки к себе на ладонь и поднес его к уху.

— Экофора! — услышал он слабый голосок профессора. — Единственная экофора! Такой экземпляр! Такой экземпляр!

— Про экофору какую-то говорит, — шепнул Карик Вале.

— Это, наверное, порошок так называется, — сказала Валя шопотом, — а порошка-то у нас нет… Скажи ему это…

Карик посмотрел на ладонь и сказал медленно и раздельно:

— Иван Гермогенович, что делать? Ветер унес весь порошок… Мы не виноваты…

И он опять поднес ладонь к уху.

— Это ничего, — пропищал чуть слышный голосок, — у меня в лаборатории есть еще целый грамм такого порошка. Несите меня домой. Только сначала отыщите в траве экофору.

— А что такое экофора? — спросил Карик.

— Экофора, — пропищал профессор, — это бабочка из семейства молей. Водится только на юге. Пожирает косточки или зерна плодов масличных деревьев. В наших местах такие бабочки чрезвычайно редки, а Валя у меня ее отняла. Пусть непременно найдет.

— Ну, Валька, — сказал Карик, — ищи экофору. Сама выбросила эту редкость, сама и найди.

Валя наклонилась, пошарила в траве и подняла за крылышко маленькую полумертвую бабочку.

— Эта? — спросил Карик, показывая профессору бабочку.

— Эта, эта! — обрадовался профессор. — Захватите ее домой, только не помните, пожалуйста.

— А в какую сторону нам домой итти? — спросил Карик.

— Сперва идите к пруду, а за прудом вы увидите дорогу в город.

Карик сорвал лист подорожника, свернул фунтиком и осторожно посадил в него Ивана Гермогеновича.

— Ну, а теперь бежим домой, — сказал он Вале, — только не потеряй экофору.

— Постой, — сказала Валя, — как же мы пойдем по городу голые?

— Ничего. Добежим.

— Нет, нет, — сказала Валя, — надо одеться. Так я не пойду.

Валя подняла с земли скомканную рубашку профессора и накинула ее на себя.

Карик взглянул на нее и захохотал.

— Ну и чучело. Посмотри, на кого ты похожа.

Рубашка профессора доходила Вале до самых пяток. Рукава свисали до колен. Но все-таки это была одежда.

Валя засучила рукава и подобрала рубашку, точно шлейф.

— А ты как? — спросила она у Карика. — Надень и ты что-нибудь.

Карику пришлось влезть в брюки Ивана Гермогеновича. Он натянул их до самого горла.