Страна Соболинка

Они поднялись на невысокий хребет, спустились в крутой, глубокий ложок, с высоты напоминающий небольшую чашу или амфитеатр. Посмотреть со стороны – нет ничего особенного: такие места по всему белогорью встречаются через каждые триста метров. Однако наличие свежих, избитых многочисленными копытами зверей троп заставило Юрия удивиться: что это, солонец? Внизу, на дне чаши, из-под скалы бил большой теплый родник, который через двадцать метров вновь исчезал под землей.

Не скрывая удивления, Юрий попробовал воду, тут же сплюнул. Сразу и не понять, что в ней есть: соль, кислота, сера, какой-то уксус. А запах! Будто прорвало канализацию… И в этой воде Вера заставила Юрия искупаться!

– Раздевайся, ныряй! – тоном повелительницы приказала она.

– Сюда? В этот родник? А кожа не облезет?

– Нет, не бойся. Хуже, чем сейчас, не будет.

– Зачем?

– Козленочком станешь, – съехидничала Ирина.

– Да шутит она, – цыкнула на подругу Вера и уже более властно: – Лезь! Некогда нам с тобой тут…

Делать нечего, Юрий стал раздеваться, снял рубашку, расстегнул ремень, застеснялся:

– Отвернитесь…

– Хе, – опять хмыкнула Ирина. – Напугал бабу мужиком! На что смотреть-то? – но отвернулась.

– Плавки можешь не снимать! И как ты в них ходишь? Все! Теперь ныряй, – командовала Вера, – с головой!.. Так, еще раз, вот, посиди там, голову хорошенько ополаскивай.

Юрию понравилось. В теплой, чистой воде он чувствовал себя как в водах Черного моря! Так приятно телу не было давно! Вот если бы не запах…

Мужчина понял, что Вера его привела сюда специально. Скорее всего, этот родник имеет какое-то целебное свойство. Может, это даже живая вода или какое-то ее подобие, расширяющее сосуды. Есть же санатории на основе целебных грязей. Он сам там был не раз с партнерами по бизнесу, только плохо помнит, каковы были последствия лечения: грязевые ванны всегда подкреплялись обильными дозами спиртного.

А сейчас он удивился новому, непонятному ощущению. У него не болела голова! Да уже утром, проснувшись, он не чувствовал тупой, давящей боли, которая преследовала его на протяжении последнего года. А сейчас, во время этого купания, в тело влились какие-то новые, непонятные силы, как будто ему было не сорок четыре года, а всего лишь тридцать. Юрий чувствовал себя бодрым, веселым, свежим, пытался шутить и даже прочитал Вере небольшое четверостишие: «Привели меня сестрицы к родниковой да водице. Захотели утопить: сколько мне осталось жить? Только я тонуть не стану, добрым молодцем предстану! Родниковая вода жизнь дала мне на года!»

Вера и Ирина смеются: вот так рассмешил! Ирина хохочет, заливается:

– Есенин в плавках!

Вера скромно прикрывает розовые щеки ладошками:

– Ладно уж, вылезай… скоро Пушкиным будешь.

– Как это Пушкиным? – шутит Юрий. – Не хочу умирать молодым!

– Да не молодым, а лохматым! – со смехом поправила Вера.

Тогда ее словам Юрий значения не предал.

Когда он наконец-то вылез из теплого родника, Вера заставила его ополоснуться от соли в другом, но уже чистом ручье, который бежал неподалеку за пригорком. Этот ключ был так холоден, что Юрий покрылся гусиной кожей. Он так и сказал:

– Что же вы это со мной делаете? Как Иванушку сначала в теплый казан, потом в холодный… У меня лысина на голове от мороза потрескалась. Заболею, кто меня лечить будет?

– Не заболеешь! – твердо уверила Вера. – Если все в меру, к человеку никакая хворь не прилипнет! – и подала ему прозрачную полуторалитровую пластиковую бутылку с той, первой, водой. – На вот. На ладошку, а потом на голову лей: чем чаще, тем лучше.

– Ну а все-таки, зачем все это?

– Ума больше будет, – заливалась смехом Ирина, – в город вернешься к Мусе умный! Как гусь!

– Не слушай ее! – махнула ладошкой Вера. – И не обижайся. Потом сам все узнаешь.

Юрий не обижался. Таким свежим он себя не чувствовал давно.

* * *

Над гольцами летают, путаясь в каменных вершинах, резкие щелчки. Издалека кажется, что всемогущий, сильный дух Вечности, покровитель гор Оскол колет, рубит острым топором сухие пихтовые чурки. Недалекое эхо тупо гасит звуки выстрелов в густых, низких облаках, растворяет взрывной удар в разреженном воздухе звуком развалившихся камней. Чем дальше расстояние от выстрела, тем тише вопросительная волна призыва. Со временем все реже бесполезный сигнал поиска.

На каждый выстрел Юрий останавливается, поворачивает голову, ждет: его ищут… В очередной раз мелькает мысль: «Вернуться, идти на зов!» Однако живой росток убеждения останавливает Юрия от порыва: «Нет! Пусть будет так, как есть! В моей стае есть красный волк!»

В первый день после случившегося кавалькада салютов раздавалась с периодичностью в несколько минут. К вечеру пыл поисковиков заметно угас, на второй день товарищи Юрия разделились на группы, стреляли в разных концах белогорья через каждый час. На третий день они услышали всего несколько выстрелов. Вероятно, у всех заканчивались патроны, и каждый начал понимать, что случилось самое плохое.