Страна цветущего шиповника

— Вы хотите сказать, что с краном все было в порядке?

— Да.

— Далее? Во сколько вы проснулись?

— Около девяти. Мать позвонила.

— Сообщить о смерти мистера Кларка?

— Да.

— Вы сразу поняли, что являетесь причиной его смерти?

— Сразу понял. Чего ж там было непонятного.

— Но признаваться в преступлении не спешили?

Пауза.

— Я не святой, господин судья.

— Судя по вашему личному делу, однозначно нет. Но, тем не менее, через неделю вы явились в полицию с чистосердечным признанием?

Снова пауза.

— Да. Явился.

— По причине?

— Мать сказала, что копы под Роберту копают — типа, это она с бассейна воду слила. Вот и пришел.

/вопрос в сторону/:

— Информация подтверждается свидетельскими показаниями?

— Да, господин судья.

— Понятно. В таком случае, больше вопросов к обвиняемому нет.

Глава 18

— Ты бы видела, какую тогда шумиху подняли вокруг процесса, — со вздохом проговорила Тина. — То есть, слава богу, конечно, что ты не видела.

Она обращалась к дочери. Дочь, забравшись с ногами на диван, смотрела по телевизору мультики. Тина сидела в кресле, рядом с диваном. Ноги подобраны под себя, в руке — бокал с виски.

— Еще бы не хватало тебе увидеть… Хотя, может, и хорошо, что так раздули, Нику это здорово помогло. «Молодой эмигрант пожертвовал свободой, чтобы спасти старуху-служанку!» Черт-те чего навыдумывали, у Ника с Робертой, оказывается, чуть ли не роман был… Бред, конечно, но в итоге пошло на пользу. Приговор смягчили, расчувствовались от явки с повинной. Убийство по неосторожности. Девять лет, хотя могло быть двадцать пять… А могло вообще не быть никакого срока, если бы Ник сам не пришёл каяться, и это судья тоже понимал. В «Шиповнике» Ника никто не видел, в городе он тоже ни с кем, кроме пьяницы Джованни, не встречался. Правду знала только я. А я первое, что вспомнила, когда немного отошла от шока, это слова Ника: «Прости меня, Ти». Я вспомнила это и догадалась, кто слил из бассейна воду. Догадалась раньше, чем Ник признался, и поняла, за что он просил прощения. Он ведь врал мне про Неаполь. Когда я звонила, находился где-то неподалёку от «Шиповника», если не прямо там. Очень может быть, что дождался, пока я вернусь и лягу спать — для того, чтобы без помех открыть краны. Может быть, даже видел, как я бегаю, разыскивая его… Ник знал каждый уголок в «Шиповнике» и спрятаться мог так, что неделю бы искали. А еще он прекрасно знал, что Эндрю близорук. К тому же, эта дурацкая крышка из пленки… Когда она была закрыта, создавалась полная иллюзия того, что вода в бассейне есть. Ник ведь не просто слил воду. Он еще и закрыл крышку — намеренно, чтобы обмануть Эндрю. Обычно крышку лишний раз не трогали, Эндрю говорил, что воде надо дышать, и покрытием пользовались, только когда поднимался сильный ветер. Я думаю, Эндрю, в полной уверенности, что бассейн полон, а крышка открыта, даже не заглянул внутрь, на что и рассчитывал Ник.

Эндрю оставил на шезлонге очки и принялся карабкаться на вышку. А Ник наблюдал за ним. Наверняка помнил, что Эндрю встаёт раньше всех в «Шиповнике», в семь утра. Ныряет, плавает, потом уходит к себе и появляется уже в десять — в столовой, к завтраку. Эндрю не любил дневную жару, днём обычно спал. Зато вставал рано и ложился поздно — и Ник, который вырос в «Шиповнике», не мог об этом не знать. Как и о том, что возле бассейна в такую рань не окажется никого, кроме Эндрю.

Ник хладнокровно выждал, пока Эндрю разденется, снимет очки и пойдёт к лесенке. Террасу, где расположены рычаги, сдвигающие крышку, от вышки не видно, я проверяла. Ник подошел и нажал нужный рычаг. Пока Эндрю поднимался, крышка сдвигалась. Эндрю поднялся… и прыгнул. А Ник уехал, и через три часа был в Милане. Соседи его, возможно, выгораживали — а возможно, правда не знали, во сколько он вернулся.

Когда я до всего этого додумалась, долго не могла себе поверить. Понимала, что убийство могло произойти только так, но не хотела верить. Это было… слишком жестоко, понимаешь? Я не верила, что Ник способен на такое! Подраться со злости, избить кого-то — мог. Но убивать… А потом я вспомнила, что предложение-то он мне сделал вполне серьезно! Ник хотел, чтобы я была с ним. Он, возможно, ни о чем так не мечтал, как обо мне, но понимал, что при жизни Эндрю мечта неосуществима. Испугался, видимо, что Эндрю снова поговорит со мной, найдет какие-то новые аргументы… Эндрю мешал Нику — во-первых. А во-вторых, Ник действительно его ненавидел. Всерьёз. И, будь я поумней, сообразила бы, что Ник — последний человек, которому стоит жаловаться на Эндрю.