Страна цветущего шиповника

Тине, напряженно наблюдавшей за происходящим в зале суда, было хорошо видно, как побледнел от этого вопроса Ник.

Она почувствовала, что и у самой кровь отлила от лица. Подалась вперед и до боли впилась пальцами в спинку кресла перед собой.

— Спокойно, мисс Тина, — прошептал сидящий рядом мистер Баррет — старичок-нотариус, знакомый сэра Джозефа с незапамятных времен, и с тех же времен заведующий юридическими делами семейства. — Суду все известно. Парень сейчас просто подтвердит то, что рассказывал на следствии.

— Ночью, когда все заснули, я слил из бассейна воду, — твердо, недрогнувшим голосом проговорил Ник.

— Как вы оказались в «Шиповнике»? Кто вас впустил?

— Никто не впускал, я через садовую калитку вошел. Она на щеколду закрывается, руку просунь да заходи.

— С какой целью вы проникли на территорию виллы?

— Мать навестить хотел. Я и раньше так делал.

— А почему не зашли открыто, через въездные ворота?

— Потому что Кларк мне запретил в «Шиповнике» появляться.

— Давно?

— Три года назад.

— С чем это было связано?

— Поругались.

— Вы и мистер Кларк?

— Да.

— На какой почве?

— Не помню, давно было. По ерунде какой-то.

— И, из-за этой самой «ерунды», вы три года навещали мать тайком?

— А что я, по-вашему, должен был делать? На карачках перед Кларком ползать, прощение вымаливать?

— Не дерзите, обвиняемый. Итак, вы оказались на территории «Шиповника». Во сколько это было?

— Около полуночи.

— Вы всегда приезжали к матери так поздно?

— Всегда.

— Почему?

— Дак, я ж на байке. Специально поздно выезжал, чтобы на жаре не париться.

— А где оставляли мотоцикл?

— У Джованни.

— Кто такой Джованни?

— Кореш мой. Выпивоха местный.

— Он был в курсе ваших разногласий с мистером Кларком?

— Я говорил, да он забыл небось. Да и пофиг ему, так-то, у кого там какие разногласия.

/вопрос в сторону/:

— Информация подтверждается свидетельскими показаниями?

— Да, господин судья.

— Хорошо. Продолжаем. Итак, вы проникли на территорию виллы. Что вы делали дальше?

— Слил воду с бассейна.

— Вы планировали это заранее?

— Нет.

— А зачем же сделали?

— Представил, как Кларка утром от злости раскорячит, вот и сделал. Его ж быстро-то не наполнить, этакую прорву. Часа три мудохаться будешь…

— Выбирайте выражения, обвиняемый!

— Слушаюсь, господин судья.

— Скажите, вы и раньше поступали подобным образом?

— Нет. Да раньше этого бассейна и не было, его недавно построили.

— Но, если раньше бассейна не было, откуда вы знали о привычке мистера Кларка нырять по утрам?

— Мать рассказывала. Все уши прожужжала, как Кларк в воду сигает.

/вопрос в сторону/:

— Это подтверждается показаниями свидетельницы?

— Да, господин судья.

— Обвиняемый, а вам не приходило в голову, что мистер Кларк может разбиться?

— Нет. — Голос Ника звучал по-прежнему твердо. — Не приходило. Думал, увидит он, что воды нету — то-то взбесится! Откуда мне было знать, что с вышки сиганет, не посмотрев?

— И о том, что мистер Кларк близорук, вы тоже не знали?

— Да я помню, что ли, близорукий он или какой? Сто лет его не видал. Тогда, вроде в очках ходил — да только мне откуда знать? Может, он их для понта таскает.

— Таскал. И говорите о покойном уважительно.

— О’кей. Таскал.

— Итак, вы слили из бассейна воду. Что произошло дальше?

— Дальше на чердак над сараем залез да спать завалился.

— Почему на чердак? Почему вы не пошли в комнату матери?

— А я ее никогда не будил. Чего дергать? И сама не выспится, и утром мне покою не даст. Обычно я часов до одиннадцати на чердаке дрых, а потом уж к матери шел.

— Во сколько вы проснулись в этот раз?

— Да я, можно сказать, не спал. Только лег, как подбросило — а у себя-то я воду выключил?

— «У себя» — это где?

— Ну, я в мастерской живу. Парни пустили перетоптаться, временно. А на днях в мойке трубы потекли, и я их перед отъездом менял. Стояк у нас с соседом общий — я его, пока с трубами возился, перекрыл. Все доделал, открыть собирался. А потом, то ли позвонил кто-то, то ли еще что… В общем, забыл про стояк. Уехал. А, когда лег, вставило: а в мастерской-то кран — я закрыл или нет? Сосед стояк откроет, а у меня вода хлынет?! И дозвониться до соседа, как на грех, не могу. Вроде он на сутках должен быть. А может, и нет — черт его знает… В общем, я поворочался-поворочался, да назад в Милан поехал.

— Во сколько это было?

— Ну… До Милана я около четырех утра добрался.

/вопрос в сторону/:

— Информация подтверждается свидетельскими показаниями?

— Частично, господин судья. Бахадур Аби, проживающий за стенкой — с ним у обвиняемого общая водопроводная труба — в ту ночь действительно ушел на суточное дежурство. Работает он санитаром в больнице, по правилам больницы личные звонки в рабочее время запрещены. А вот мотоцикл обвиняемого свидетельница Саназ Аль Саджади увидела только в семь часов утра. То, как приехал обвиняемый, никто из семейства Аль Саджади не слышал.

— Да еще бы услышали! Они как дохлые дрыхнут, не добудишься…

— Прошу обойтись без ремарок, обвиняемый. Итак, вы вернулись домой. Дальше?

— Дальше стояк открыл, кран проверил, обматерил да спать рухнул.