Страна, в которой ходят вверх ногами

Какая-то неуловимая трансформация происходит в тесном, замкнутом пространстве медицинского поста. И уже не Фрида, а Джеймс сидит рядом со мной. Джеймс, медбрат с врожденным пороком сердца, ушедший из жизни несколько лет назад. Джемс, чья фотография до сих пор стоит у нас в служебной комнате. Джеймс, который так поддерживал меня в первые месяцы работы, когда приходилось очень, очень трудно. «Для вас, людей, всё всегда происходит неожиданно, сколько предупреждений вам не посылай! Разве не было у него проблем с сердцем? А когда он сердце себе посадил? Когда пытался выжить и заработать на достойную жизнь для любимой женщины в той кровавой мясорубке, которую вы, русские, сейчас называете «лихими девяностыми». Вот за то, что он через всё это прошел и порядочным человеком остался, ему и позволили уйти, как праведнику: спокойно, во сне, без мучений. Разве вы все не о таком конце мечтаете? Разве не боитесь вы больше всего немощи и старческого слабоумия? Вам не обвинять, а благодарить меня надо…», – отвечает Джеймс на мой вопрос. А затем продолжает: «А ты сама? Ты лучше всех знаешь, сколько раз твоя жизнь весела на волоске и только от меня зависело перерезать ли его. Когда ты потеряла контроль над управлением машиной и оказалась посреди оживлённой дороги, кто спас тебя? Ангел- Хранитель? Да, конечно, это всегда он… Все слова благодарности только ему… А мне – одни проклятия. Да, меня трудно любить, я понимаю, но ведь можно хотя бы уважать…».

Мне становится очень стыдно, ведь всё, что говорит Джеймс-Смерть – это правда до самого последнего слова. И слёзы уже не гнева, а смирения и принятия утраты наворачиваются на глаза. Они катятся по щекам и застилают глаза пеленой… А когда слёзы немного утихают, то рядом со мной вместо Джеймса уже сидит Пегги Ларсен. Моя Пегги! Нет, не только моя – наша! Пегги, любившая всех и дарившая любовь до самой последней минуты. Она не запоминала наших имён, но хорошо знала лица. И даже когда я, зная, что Пегги умирает, пришла к ней прощаться, ей на несколько секунд удалось вернуться из забытья, улыбнуться и попытаться меня обнять … Совсем, как она делает это сейчас! Не раздумывая ни минуты, я бросаюсь в объятия Пегги, чувствуя её тепло и какой-то тонкий лимонный запах, исходящий от волос. А вокруг нас – бархатистая чернота, которую, словно сполохи, прорезают большие огненные жар-птицы, совсем, как в сказке… И сказка эта ничуть не страшная, а просто бесконечная, как Вселенная…

Постепенно чернота начинает размываться. Через неё удивительным образом начинает проникать зелёный цвет очень редкого оттенка. Вот именно этот яркий, но спокойный и нежный оттенок зелёного мы с мужем так долго искали, когда решили сделать ремонт в спальнях. Поднимаю веки и понимаю, что лежу на кровати в собственной комнате. Так вот, как это бывает… Значит, мне был дарован шанс переосмыслить свою жизнь и поведать другим, что Смерть всегда приходит внезапно и нельзя оставлять после себя незавершённых дел. А свой новый день я начну со звонка близким людям, чтобы сказать им, как много они для меня значат.

Глава 3. Записки о природе

«Птичья жизнь»

Мне пришлось прервать урок французского языка. Ну, не лезут французские глаголы в голову, наполненную птичьими криками. Потому, что история уже родилась, она живёт во мне и не будет мне покоя, пока я не дам ей жизнь на бумаге. И только тогда, когда я поделюсь ею с вами, все эти попугаи, кукабары, сороки и вороны улетят по своим делам и дадут мне возможность продолжить мой лингвистический штурм.

Уже девять лет как я живу в Австралии, в Квинсленде, а точнее, в Брисбене. А если ещё точнее, то в одном из зеленых районов этого города, который, как огромный парк растянулся вдоль реки. И так получилось, что у меня накопился солидный опыт наблюдения за местными птицами, которых тут огромное множество. И я не просто за ними наблюдаю. Я их кормлю, я с ними дружу и только с местными воронами мы находимся в состоянии холодной войны, периодически перерастающей в вооруженный конфликт, когда в ответ на разбойные нападения на мой сад и огородик я мечу в них старые тапочки и швабры, как орудие возмездия.

Но я никогда не думала писать рассказ о птичьей жизни. Просто на прошлой неделе произошли некоторые события, которые позволили мне по-новому взглянуть на местное пернатое сообщество, понять его структуру и место, которое некоторые птицы там занимают. А также найти в нём сходство с социальной жизнью людей.

Борец за справедливость