Дорогой Питер!
Если ты это читаешь, значит, работаешь на Советский Союз. Я знал это еще до того, как увидел рапорт Макса Шевалье о тебе, много лет назад.
Признаю, поначалу это было мне неприятно, но я не собираюсь тебя осуждать. Я понимаю привлекательность упорядоченной, рациональной системы для молодого человека твоего склада. Ведь она притягивала и меня, когда я был еще невинным.
Я также знаю, что именно тебе могу доверить задачу по сохранению загробной жизни.
Позволь мне рассказать все с самого начала. Вероятно, ты в курсе, что я начинал как ученик торговца мануфактурой. Я знаю, каково служить тому, кто имеет больше, и мечтал о лучшем мире. И эти мечты превратились в видения – вторжение марсиан, человека-невидимку. Теперь все это так смешно. Многое из этого было чистой фантазией. Но людям нравилось, и я задумался, не сумею ли создать другие мечты, которые и впрямь изменят мир.
Как и все остальные, я прочитал заметку сэра Оливера Лоджа об озарении на острове Рубо, где он присутствовал на сеансе с медиумом Эвсапией Палладино и попросил призрака разомкнуть электрическую цепь с помощью когерера, изобретенного им для экспериментов с радио. У призрака получилось, он позвонил в звонок и тем самым провозгласил начало Эфирной эры. Великий ученый позабыл о соперничестве с Гульельмо Маркони, и оба занялись созданием аппарата для общения с загробным миром.
Когда Лодж и Маркони начали эксперименты с беднягой полковником Бедфордом, они пригласили меня в качестве репортера, рассказать всему миру историю нашей эпохи. Я был так горд, что выбрали меня, а не мошенника Дойла. Ох, а какую я задумал книгу! «Первый человек в загробном мире», так я собирался ее назвать. Или «Эфирная машина».
В том томике, который ты держишь в руках, ты прочтешь фрагменты этой истории. Как поначалу мы не могли найти способ поговорить с Бедфордом, как он чуть не угас от нехватки праны, как мы пригласили Хинтона, чтобы помог ему визуализировать то место, где он находится, и описать его. Как Бедфорд нашел Летний город и Крепость, набрал отчет с помощью азбуки Морзе, а мы втроем в это время засели в доме в Эссексе, и нас окружала огромная антенна Маркони, похожая на металлическую паутину.
Мои друзья-эсхатологи имели разные мотивы для изучения загробной жизни. Лодж хотел найти сына, а Маркони погрузился в мечты о том, что может дать новая технология. Я же хотел рассказать о покорении смерти и объединить человечество.
А еще я первым задумался о том, что произошло со Старыми мертвыми.
Бедфорд нашел множество угасших душ, но даже самым древним было меньше сотни лет. Мы решили, что людей-призраков поглотили эфирные звери, останки высших животных. Не считая Крепости и города, мы не обнаружили следов развитой цивилизации.
А ведь технологический прогресс в Стране вечного лета должен идти легче, чем в Первом слое эфира, и ограничен лишь воображением и доступностью праны.
И где же тогда великие эфирные цивилизации? Почему Бедфорд не встретил превосходящие нас и более многочисленные цивилизации, не связанные цепями грубой материи? А где призраки-инопланетяне? Почему их нет, если можно мгновенно перемещаться куда угодно одной силой мысли?
У нас возникло множество теорий. Маркони предположил, что четвертое измерение так обширно, что развитые цивилизации уже обратили свои взоры туда, куда не может дотянуться даже наше воображение – вполне сносное объяснение, учитывая, что мысленные путешествия ограничены только способностью к визуализации. Как католик, он склонялся к теории Тейяра о духовной эволюции и вероятной трансцендентности. Лодж возражал, что цивилизация просто исчезла, как у майя, а естественная энтропия довершила процесс.
Когда Бедфорд нанес на карту старые части Летнего города, меня осенило. Если как следует присмотреться к городу, держа в уме всю человеческую историю, становится очевидным, что это вовсе не город. Это цитадель, построенная для войны.
И все же это были только догадки, пока Бедфорд не наткнулся в Крепости на скрытое помещение, где пряталось несколько древних призраков. Они почти полностью угасли и могли лишь в ужасе бормотать о чудовищах, от которых скрываются. Они нарисовали эфирные образы немыслимых созданий, восстающих из бездны под луситовыми рудниками, и эти образы чуть не свели Бедфорда с ума.
Старые мертвые называли этих существ Отбраковщиками. Древние эфирные хищники пожирали души, а может, и луситы, они поднимались из ката и кормились любой эфирной цивилизацией, привлекшей их внимание. Старые Мертвые пытались построить укрепления, чтобы им противостоять, и почти в этом преуспели. Почти.
Лодж объявил это легендой, состряпанной угасшими, долго находившимися в изоляции. В то время даже мне не хотелось верить в Отбраковщиков. Меня переполняло желание рассказать о лучшем мире.
Как бы то ни было, именно в то время я познакомился с твоей матерью. Она не полностью разделяла мои взгляды, но тоже хотела изменить мир к лучшему.
Мы воображали, что миром правит рациональная наука, великие умы станут бессмертными и получат эфирные инструменты, чтобы построить царство разума. Отсюда возникли Билеты, иерархическая система обеспечения жизнью после смерти тех, кто этого заслуживает и желает там работать. Идеальная группа самураев эфира, видящих все и знающих все. Именно Анна-Вероника разработала доктрину возрожденчества.
А потом появился ты, и нам пришлось выбирать между мечтой и расставанием. Мой друг Чарльз Блум, настоящий друг, заверил, что ты родишься в браке, хотя это и вбило между нами клин. Как я понимаю, позже твоя мать и Чарльз нашли общую цель и обрели подлинную привязанность, и я этому рад.
Признаюсь, меня будоражат взгляды богостроителей в России, хотя они зашли слишком далеко. Мне не нравится полный отказ от индивидуальности, как бы это ни было рационально. Для меня Ленин навсегда останется тем одержимым лысым человеком, с которым я беседовал в 1920 году.
Но это уже другая история.
В 1919 году мы сделали огромный шаг вперед. Конечно, война была ужасна, но некоторое время казалось, что мы сумеем достичь той мечты, которую лелеяли с твоей матерью. Я улучил момент и написал «Науку смерти».
Пересматривая свои заметки, я понял, что мы строим в Стране вечного лета город, очень похожий на цивилизацию Старых мертвых. Я запустил проект под названием «Камлан» для создания чувствительной аппаратуры и изучения глубин ката.
На полученных изображениях обнаружились древовидные структуры, в точности как рассказывали полковнику Бедфорду Старые мертвые. Если ты сравнишь фотографические пластины, то увидишь, что структуры движутся. Конечно, это всего лишь трехмерное изображение чего-то гораздо большего. Может, в ката всего один Отбраковщик, спящий Левиафан, и горе нам, если он когда-нибудь проснется.
Лодж и Маркони не поверили в результаты. Они заявили, что эта структура – всего лишь гипероптическая иллюзия, как марсианские каналы Ловелла, вдохновлявшие меня в юности, и настояли на том, чтобы закрыть проект и засекретить результаты. Я возражал, но тогда они имели влияние на королеву. С тех пор меня держат на коротком поводке, я больше не знаю, кому доверять.
Я бы не бросил борьбу с такой легкостью, но в то время мне казалось, что не стоит открывать правду. Это может привести лишь к страху и мучениям. В конце концов, у нас отсутствовало эффективное эфирное оружие для обороны, да и в любом случае, я опасался развязать гонку вооружений с русскими.
К тому же уверенности все равно не было. Может, Лодж и Маркони были правы.
Чем ближе я подбираюсь к смерти, чем ближе конец моей узды, тем чаще я задумываюсь о тех днях и образе Отбраковщиков в проекте «Камлан».
А теперь мы стоим перед лицом новой мировой войны, угрожающей перекинуться в четвертое измерение и уничтожить сами души, и я задумался, а не благословляют ли ее затаившиеся Отбраковщики. Если что-то и может предотвратить столкновение двух эфирных империй с противоположным мировоззрением, так это общий враг. Мы все знаем, каких высот достиг Вечно Живой, но, несмотря на выдающийся интеллект, ему не хватает воображения.
Я верю, что вместе мы выстоим перед Отбраковщиками и раскроем тайны эфира, времени, пространства и душ. И даже тогда это будет только начало.
Если ты это читаешь, то получил досье «Камлана». Там содержится все, что мы знаем об Отбраковщиках. Ключ к шифру – на последних страницах книги, которую ты держишь в руках. Назови это последним проявлением моего тщеславия, но мне хочется подсунуть Вечно Живому мою книгу.
Больше мы никогда не увидимся. Возможно, тебя это удивит, но у меня нет Билета. Когда придет время, я решил уйти туда, куда уведет меня воображение. И если я навеки угасну, то надеюсь, моим последним чувством будет гордость за то, что могу назвать тебя сыном.
Г-Б
