Страницы Миллбурнского клуба, 2

– В конце каждой тренировки мы обычно делимся для игры на две команды, и я попросил Мишу, как капитана, поделить ребят. И вдруг Миша говорит: «Давайте, сыграем... евреи против неевреев!» Я слегка оторопел, но согласился. Ребят было семь, и я восьмой. По одну сторону встали Миша с братом Сеней, Илюша и Рома, а по другую сторону три русских богатыря и я вместе с ними, чтобы было четверо на четверо. Про себя подумал – сейчас мы этим евреям покажем! Началась игра. Я смотрел на Мишу и видел, что для него ничего не существует, кроме этой игры. Он умело руководил своей командой. Он успевал во все уголки площадки, куда я отправлял мячи. Одолеть их не удалось.

– И как все закончилось?

– Я остановил игру при ничейном счете, чтобы не пострадала дружба народов.

– Это вы хорошо придумали, Владимир Дорофеич.

Во время соревнований я очень часто находился рядом с командой и слышал, как Дорофеич дает наставления перед игрой. Мише он всегда говорил:

– Миша, от тебя больше ничего не требуется, только сыграй, как евреи против неевреев!

Заветная десятка

Школа, в которой учились наши дети, была английской, и имела школу-побратима в американской Миннесоте. Каждый год на один месяц десять школьников из Америки приезжали к нам в Академгородок, а наши десять отправлялись в Миннесоту. При отборе десятки учитывались успеваемость, общественная работа, спортивные заслуги, уровень английского. По каждой позиции начислялись баллы, и по сумме определялось, кто заслуживает поездку в Америку.

Оба наших сына попали по баллам в заветную десятку. И тут началось. Как это так, из одной семьи двое! Меня просят отнестись с пониманием и выбрать одного из двух. Я, естественно, сделать этого не могу и предлагаю, если двоих из одной семьи нехорошо, отправить второго за свой счет. Не виноват же я в том, что оба парня достойны и заслуживают. Мне объясняют, что по договору американцы принимают только десять, и одиннадцать принять никак не могут.

Мальчишки пишут американским школьникам, которые уже побывали у нас и подружились с ними, что приехать сможет только один из них, второго могут взять только одиннадцатым. Из Америки приходит официальная бумага, что они в этот раз согласны принять одиннадцать. Ура! Казалось бы, дело сделано.

Ан, нет. Радость оказалась преждевременной. Из Министерства просвещения СССР сообщили, что коллективная виза на десять человек уже оформлена, и поздно что-либо менять. С Министерством просвещения, да еще СССР, выяснять отношения было бесполезно. Сеня просил нас сильно не переживать, Америка от него никуда не убежит. А Миша пожил месяц в Америке, поучился в американской школе и даже поиграл в американский футбол в школьной команде.

 

Чудо

Несколько раз я был в Израиле во время службы сыновей в армии. В один из приездов я входил в состав группы ученых, которых Сохнут пригласил из бывшего Советского Союза для двухнедельного знакомства с Израилем, его научными и техническими достижениями. Всего нас было сорок человек, и программа нам заранее не была известна. Я сообщил сыновьям, что прилетаю, но куда нас повезут из аэропорта, представления не имею. Поэтому позвоню из гостиницы. На том и договорились.

 Прилетаем. Нас встречает шикарный автобус с представителем Сохнута и везет в гостиницу в Иерусалим. Оформляемся в гостинице. Поднимаюсь в свой номер. Едва успеваю переодеться, стук в дверь. Открываю, и... немая сцена. На пороге Мишка в форме и с автоматом на плече. Откуда узнал? Как отпустили? Что за чудеса на Земле обетованной?

Миша долго не стал меня томить и объяснил чудо. Он поделился со своим командиром, что прилетает отец по приглашению Сохнута, но где поселят гостей, неизвестно. Командир, родной дядька которого оказался каким-то чином в Эль-Але (израильская авиационная компания), позвонил тому и выяснил, каким рейсом прилетает наша группа, а в Сохнуте назвали забронированную для нас гостиницу в Иерусалиме.

– Ну ладно. Понимаю, что хочешь встретиться с отцом. Сегодня я тебя отпускаю, но завтра мы входим в Ливан. К десяти утра ты должен вернуться. Если опоздаешь, крепко меня подведешь.

– Спасибо, не подведу.

Мишка переночевал со мной в гостинице, а наутро мы прощались с ним перед нашим автобусом, и водитель спросил, что за парень. Я с гордостью ответил, что это мой сын, и он должен успеть на «тахану мерказит» (центральный автовокзал), чтобы во-время вернуться в часть. Тогда водитель обращается к нашему гиду и говорит, что это немного в сторону от нашего маршрута, но он думает, что не будет возражений, если мы довезем солдата до вокзала. Возражений не последовало, и Мишка был рад, поскольку уже начал волноваться, как бы не опоздать.