Страницы Миллбурнского клуба, 2

С прощанием у автобуса связана еще одна история, которая ярче любых слов говорит об отношении народа к Цахалу, своей армии. Я и жена до последней минуты стоим у автобуса, на котором должны уехать наши мальчишки, Миша и Сеня, чтобы вовремя вернуться каждому в свою часть. Вот уже водитель гудит, что пора садиться. Прощальные объятия, и оба в форме и с автоматами входят в автобус. А автобус уже заполнен пассажирами, и не осталось двух мест рядом. Тогда к нашему полному изумлению весь автобус встал, и только после того, как два солдата сели вместе, остальные заняли свободные места.

Ирушалаим

Семен, будучи студентом, подрабатывал репетиторством по математике и поделился с Мишей:

– У меня в группе есть студентка, очень красивая эфиопская девушка по имени Ирушалаим. Ты же собирался жениться на темнокожей девушке. Хочешь, познакомлю?

А Миша и в самом деле еще задолго до эмиграции вдруг за семейным столом заявил, что он женится на темнокожей девушке. Это вызвало полное недоумение. С чего вдруг? В близком окружении такие девушки отсутствовали, и все забыли об этом. А Сеня вспомнил. И познакомил.

Ирушалаим родилась в дороге. Эфиопские евреи, гонимые и преследуемые, четыре года пешком перемещались в сторону Израиля. Наконец они добрались до места, куда Израиль смог отправить за ними самолеты и привезти на обетованную землю. Дочь назвали по имени священного города, о котором они никогда не забывали.

Про необычную пару Михаэль-Ирушалаим узнал один журналист, и в газете появилась фотография, на которой Миша обнимает свою подругу за талию, а под ней подпись: Ирушалаим в его руках!

На свадьбе ее отец Абрахам (а мать зовут Эстер. Как вам нравятся эти эфиопские имена?!), сказал:

– Если Миха приехал сюда из Сибири, а Ирушалаим пришла из Эфиопии, и здесь они встретились, значит, их встреча – от Бога.

Под хупой мы все стояли вместе. Рабай говорил положенные речи, а когда Миша, в память о разрушенном храме, разбил стакан и произнес традиционное «Пусть отсохнет моя правая рука, если я забуду Ирушалаим», гости, а их было около четырехсот человек, дружно засмеялись двойному смыслу этих слов.

Осталось добавить, что Ирушалаим преподает математику в старших классах школы, и у них растут две потрясающие молочные шоколадки, нам на радость.

Виски

Вскоре после женитьбы я познакомился в Ленинграде с дядей жены, которого звали Нахим. Он был меломаном, почти не пропускал концерты в филармонии, играл на многих инструментах, а по молодости даже подрабатывал тапером в кинотеатре.

Однажды, в пижаме и тапочках, он пошел выносить мусор. Десять минут нет, полчаса нет. Жена начинает беспокоиться, спускается во двор. Мусорной машины нет, около подъезда стоит пустое мусорное ведро, а Нахима нет. Опросила соседок по подъезду. Видели, как выносил, а куда потом делся, не знают. Проходит час – нет Нахима. Тетка звонит по ближайшим больницам – такой не поступал.

Нахим явился через два с половиной часа.

– Нахим, где ты был?! – тихо спросила наглотавшаяся валерьянки тетка, у которой кричать не было сил.

– Галенька, – с виноватой улыбкой оправдывался Нахим, – понимаешь, я выбрасываю мусор вместе с нашей знакомой из соседнего подъезда, и она мне говорит, что у нее пропадает билет на концерт в филармонию, не хочу ли я пойти? Времени оставалось в обрез. Я уже не успевал вернуться домой.

– Господи, ты посмотри, в каком ты виде – пижама и тапочки!

– Галенька, ну и что, меня же там все знают.

В этом весь дядя Нахим. С первой встречи мы понравились друг другу, и он неожиданно прибежал проводить меня, заскочил в купе, достал бутылку виски, два бутерброда.

– «Белая лошадь», – с желанием поразить сказал он, откупоривая бутылку, и налил в стоящие на купейном столике стаканы. – Ну, за знакомство и счастливого пути!

Я еле допил до конца. Жидкость была до того противна, что я с трудом уговорил организм не вернуть ее обратно, спешно закусил бутербродом с докторской колбасой и от предложения повторить категорически отказался.

С той поры даже при упоминании виски внутри становилось нехорошо.

Много лет спустя, уже в Америке, мы зашли в гости к нашим друзьям, сын которых владел винным магазином и профессионально разбирался в спиртных напитках. Сын пришел с бутылкой виски в красивой картонной упаковке. Когда я отказался от виски в пользу водки, он сильно удивился и спросил, пробовал ли я когда-нибудь это виски? Пришлось рассказать ему о моем купейном опыте. Он с сочувствием посмотрел на меня.

– «Белую лошадь» можно сравнить только с самой дешевой водкой, которую в России называли «сучок» и получали из древесного спирта. Приходилось пробовать?

– Приходилось. Жуткая гадость.

– Вот и виски бывают разные. Рекомендую попробовать.

Попробовал. Да, слово то же самое – виски, а все определения по сравнению с «Белой лошадью» – сплошные антонимы. Спасибо, «Голубой ярлык», – кончилось заблуждение, длившееся много лет.

Хор