Страницы Миллбурнского клуба, 2

«Да ты не бойся за него, ему у нас будет хорошо, ведь наши животные – члены нашей семьи», – продолжал старик. Тростничок опять отрицательно покрутил головой. К ним подошел молодой цыган. Молодой человек и его отец обменялись несколькими словами на незнакомом Тростничку языке. «Мы заплатим тебе очень хорошо, – сказал старик, – по-королевски, золотую монету».

«Нет-нет, – ответил Тростничок, – я принес его сюда не для продажи».

Цыгане обменялись опять несколькими словами. «Золотую и серебряную монету».

«Нет, он не продается, я отнесу его моему отцу...»

«Да, торгуешься ты мастерски. Золотая, две серебряных и три медные монеты! И это наша конечная цена».

Тростничок опять было собрался объяснить им, что медвежонок не продается, но вместо этого, к своему великому удивлению, услышал, как его собственный голос сказал совсем иное: «Хорошо, я продам вам медвежонка». Старик кивнул молодому цыгану, тот мгновенно отошел и вернулся с небольшим кожаным мешочком. Старик вынул из него блестящую золотую, две серебряных и три медных монеты. Как во сне, Тростничок протянул руку и ощутил в ладони холодную тяжесть монет. Тем временем старик дал медвежонку еще несколько долек яблока и, присев на корточки, стал говорить с ним тихим голосом. Потом он выпрямился, щелкнул языком и, вынув из кармана горсть сухих яблок, пошел к своей повозке, бормоча себе под нос что-то успокаивающее. Медвежонок уверенно заковылял за своим новым другом, оставив Тростничка, который беспокойно глядел им вслед.

В конце концов мальчик повернулся и побежал во весь дух мимо ратуши и храма, мимо красного петуха мясника и медного кренделя булочника, к мастерской золотых дел мастера. Он остановился в нерешительности, увидев наконец вывеску с золотой короной, которая поскрипывала на кольцах над его головой, качаясь на легком ветру. Но наконец он постучал в дверь и вступил в удушающую жару мастерской. Когда его глаза привыкли к тусклому освещению, он стушевался, увидев, что несколько человек молча уставились на него. В центре комнаты пожилой человек с хорошо расчесанной бородой, с выражением крайнего удивления изучал Тростничка. Три или четыре молодых парня в кожаных передниках сидели в глубине мастерской, за деревянным столом рядом с плавильной печью. Вытягивая шеи, они тоже пытались рассмотреть его. «День добрый», – сказал пожилой человек, при этом его слова звучали скорее как вопрос, чем приветствие. Тростничок молча поклонился, смущенный своим сельским видом и домотканой одеждой. После неловкой паузы он сумел собраться и спросил: «Сэр, у вас все еще есть эта флейта, деревянная флейта?»

«А, ты – тот самый деревенский парнишка... Я слышал о твоей игре на рыночной площади», – и глаза пожилого мастера потеплели, но в следующий миг его выражение снова стало настороженным. «Да, у меня все еще хранится одна. Но разве Сиан не сказал тебе, что моя цена одна золотая, две серебряных и три медных монеты?»

Тростничок раскрыл вспотевшую ладонь и выложил все свои монеты на небольшой столик.

Золотых дел мастер взял монеты и подошел к двери. Открыв ее, он внимательно рассмотрел их на дневном свету. Потом, сняв с полки маленькие весы, взвесил их, попробовал на зуб и еще капнул какую-то бесцветную жидкость на золотую монету. Наконец он одобрительно кивнул и направился в дальний угол своей мастерской. Вернувшись с кожаным футляром, вынул из него сверток синего бархата, развернул его и осторожно положил флейту на стол. Прекрасное полированное дерево как будто впитало в себя и красные сполохи огня плавильной печи, и солнечный свет, лившийся через янтарного цвета оконные стекла, так что казалось, что флейта засветилась изнутри. Тростничок взял флейту и поднес ее к губам. Она зазвучала широко и мягко, ее звуки раскрылись, как крылья устремившегося в небо орла. Они заполнили всю мастерскую, раздвигая ее стены. Старый мастер улыбнулся: «Я думаю, твоя игра принесет тебе счастье».

Тростничок бежал назад к рыночной площади, прижимая к себе флейту, которую он спрятал за пазухой. Он едва сдерживался, чтобы не прыгать и не скакать, ему хотелось громко кричать о своей невообразимой победе. Но по мере приближения к площади его бег стал замедляться.

Рынок закрывался. Толпа поредела, а торговцы упаковывали свои товары. Цыганская повозка исчезла. Тростничок пришел к месту, где обычно торговали люди из Медвежьего Логова. Односельчане поприветствовали его и спросили о матери. «Сиан разыскивал тебя», – сообщил ему Сандар, с оттенком гордости в голосе.

Странно, но теперь, когда он оказался среди друзей и соседей, Тростничок почувствовал какое-то неудобство. Ему уже не хотелось показать всем бархатный сверток, спрятанный под рубахой, поделиться с ними своей радостью, рассказать о своем странном приключении с медвежонком.