Страницы Миллбурнского клуба, 2

Сияло солнце Александра,

Сто лет назад, сияло всем?

3. Творчество.

Слаще пенья итальянской речи

Для меня родной язык,

Ибо в нем таинственно лепечет

Чужеземных арф родник.

4. Любовь, женщина. Сюда включалась не только очевидная любовная лирика, но стихи с полунамеками, такие, как этот:

Из полутемной залы, вдруг,

Ты выскользнула в легкой шали –

Мы никому не помешали,

Мы не будили спящих слуг...

5. Детские стихи. Эти стихи довольно резко отличаются от других, и их идентификация не составляет проблемы:

Самый сильный, самый стойкий,

Муравей пришел уже

К замечательной постройке

В сорок восемь этажей.

6. Еврейская тематика. По существу, я не обнаружил «специальной еврейской тематики» в стихах О. М. Но иногда в них проскальзывают темы, связанные с его родным народом, в очень разных контекстах. Я решил пометить такие стихи, поскольку их не так мало и они как-то дополняют образ поэта. Примеры:

Он говорил: небес тревожна желтизна!

Уж над Евфратом ночь: бегите, иереи!

А старцы думали: не наша в том вина –

Се черно-желтый свет, се радость Иудеи!

***

Эта ночь непоправима,

А у вас еще светло.

У ворот Ерусалима

Солнце черное взошло.

Солнце желтое страшнее, –

Баю-баюшки-баю, –

В светлом храме иудеи

Хоронили мать мою.

***

Мяукнул конь и кот заржал –

Казак еврею подражал.

7. Родина, политика, общественная жизнь, современность.

И пятиглавые московские соборы

С их итальянскою и русскою душой

Напоминают мне явление Авроры,

Но с русским именем и в шубке меховой.

***

Век мой, зверь мой, кто сумеет

Заглянуть в твои зрачки

И своею кровью склеит

Двух столетий позвонки?

***

Слава моя чернобровая,

Бровью вяжи меня вязкою,

К жизни и смерти готовая,

Произносящая ласково

Сталина имя громовое

С клятвенной нежностью, с ласкою.

8. Новая советская власть – скорее одобрение. Я не буду пытаться найти в стихах О. М., говорящих нечто позитивное о советской власти (по каким бы то ни было причинам), «фигу в кармане» или какой-то замаскированный издевательский смысл, выраженный в сложной символике, как некоторые пытаются сделать. Если я не вижу в них никакого прямого сарказма, я их воспринимаю в прямом смысле и отношу к «просоветским». Эта тема подробнее обсуждается в разделе 3.3.

Глазами Сталина раздвинута гора

И вдаль прищурилась равнина.

Как море без морщин, как завтра из вчера –

До солнца борозды от плуга-исполина.

***

Проклятый шов, нелепая затея

Нас разлучили, а теперь – пойми:

Я должен жить, дыша и большевея

И перед смертью хорошея –

Еще побыть и поиграть с людьми!

***

Гуди, старик, дыши сладко'.

Как новгородский гость Садко

Под синим морем глубоко,

Гуди протяжно в глубь веков,

Гудок советских городов.

9. Новая советская власть – скорее отрицание. Сюда я включал не только явно крамольные стихи, такие, как «Мы живем, под собою не чуя страны...», но и более личные, в которых, однако, видно все неприятие новой действительности.

Лишив меня морей, разбега и разлета

И дав стопе упор насильственной земли,

Чего добились вы? Блестящего расчета:

Губ шевелящихся отнять вы не могли.

***

Твоим нежным ногам по стеклу босиком,

По стеклу босиком, да кровавым песком.

Ну, а мне за тебя черной свечкой гореть,

Черной свечкой гореть да молиться не сметь.

***

Холодная весна. Голодный Старый Крым,

Как был при Врангеле – такой же виноватый.

Овчарки на дворе, на рубищах заплаты,

Такой же серенький, кусающийся дым.

…

Природа своего не узнает лица,

И тени страшные Украины, Кубани...

Как в туфлях войлочных голодные крестьяне

Калитку стерегут, не трогая кольца...

10. Прочее. В этот обширный раздел зачислялись все стихи «на свободные темы» – по случаю, о неких предметах, не связанных с личными переживаниями (то есть «не лирика»), «географические» и т.д.

Я хотел бы ни о чем

Еще раз поговорить,

Прошуршать спичкой, плечом

Растолкать ночь, разбудить…

***

Язык булыжника мне голубя понятней,

Здесь камни – голуби, дома – как голубятни.

И светлым ручейком течет рассказ подков

По звучным мостовым прабабки городов...

***

Вы, с квадратными окошками

Невысокие дома,-

Здравствуй, здравствуй, петербургская

Несуровая зима.

***

Художник нам изобразил

Глубокий обморок сирени

И красок звучные ступени

На холст, как струпья, положил.

11. Лирика. Сюда я включал только те стихи, где личностное начало и переживание были явственно ощутимы, независимо от темы. Здесь у меня возможен субъективизм (ибо, при желании, буквально все можно назвать личностным и, стало быть, лирическим), но я старался. Часто если «лирический герой» и личность поэта («я») совпадали, я относил стихотворение в эту категорию; но лиризм чувствуется и там, где героя как такового нет (как в последнем примере ниже). Для иллюстрации «от противного» – вот зарисовка, которая, в моем понимании, не является лирической:

Как народная громада,

Прошибая землю в пот,

Многоярусное стадо

Пропыленною армадой

Ровно в голову плывет:

Телки с нежными боками

И бычки-баловники,

А за ними кораблями

Буйволицы с буйволами

И священники-быки.