Страницы минувшего будущего

О таком ты, Волкова, мечтала?

Вышедшего из подъезда Кравцова, тут же попавшего в компанию всё ещё куривших солдат, Агата заметила боковым зрением. И сразу же остро почувствовала непреодолимое желание встать и уйти куда подальше. Хотя бы вон, к руинам, в которые превратилась целая половина дома. Там можно спрятаться, затаиться в обломках так, что никто и никогда бы не нашёл, и пролежать без движения до конца времён.

Дальнейшая жизнь представлялась… да никак не представлялась. Какая могла быть жизнь после такого? Существование разве что. А существование смысла не имело.

На полочке в ванной с позавчерашнего дня лежали две бритвы и помазок. Почему-то лишь сейчас Агата сообразила, что именно показалось странным на мгновение, когда замутнённый взгляд скользил по стенам, покрытым запотевшей от влаги светло-персиковой плиткой. Бритв не было.

Смешно это, наверное.

Денис подошёл к скамейке. Тяжело опустился рядом. Покрутил меж пальцев пачку сигарет и протянул её Агате. Та лишь косо глянула и едва уловимо головой мотнула.

– Легче станет.

На банальное «нет» не нашлось ни сил, ни желания.

Легче станет, ну как же! Откуда ему вообще знать, станет или нет? Великий эксперт по чужим головам?

Зубы сами сжались так, что едва не свело челюсть.

Щёлкнула зажигалка, Денис затянулся и отвёл руку с сигаретой от лишь на мгновение глаза скосившей Агаты подальше – очевидно, чтобы дым не плыл в её сторону. Впрочем, самой Агате наплевать – молча она смотрела на погнутые детские качели, с которых слезла почти вся краска. Наверное, были дни, когда за них шли настоящие баталии. А сейчас только солдаты изредка баловались, вспоминая детство и заливисто гогоча.

Интересно, играли ли на этой площадке дети, которых убивали так же, как того мальчишку?

Когда Кравцов вдруг заговорил, показалось на секунды, что повреждённый слух решил поиграть с сознанием и подкинул что-то совсем не то, что произнеслось на самом деле. Но Денис находился совсем близко, едва ли не касался коленом её бедра, и потому, наверное, в услышанном сомневаться не имело смысла.

– Когда я стрелял, – небольшая пауза, затяжка. Словно выигранный на раздумья миг, – ты испугалась самих выстрелов, или того, что это делал я?

Перед глазами – тянувший переломанную руку мёртвый ребёнок, которого застрелили, прежде чем лишить половины черепа. Затряслись вдруг пальцы, Агата остекленевшим взглядом смотрела в пустоту, чувствуя, как грудь снова медленно сжимало от неистового желания заорать. Но вместо этого – лишь сжатые в ниточку прокушенные губы.

– Володя говорит, что второе.

Денис не сводил с неё пристального взгляда – это ощущалось каждой клеточкой, каждым сантиметром кожи, вмиг ставшей гусиной. Пробил жар, руки и вовсе заходили ходуном – трудно, наверное, не заметить, – но сама Агата не пошевелилась, не осознавая при том, каких трудов ей это стоило.

Молчи. Не вздумай даже.

Но губы не слушаются.

– Второе.

Едва слышно, так, что собственный слух толком не уловил буквально на выдохе сорвавшееся слово.

Господи, заткнись!

А дальше вдруг – тишина. На какие-то секунды показалось даже, что Кравцов ушёл, а она и не заметила, всё так же сидя, словно изваяние, и в сторону куда-то глядя. Возможно, такой исход был бы самым удачным из всех возможных. Но вновь щёлкнула зажигалка, вновь поплыл по воздуху терпкий дымок. Денис подался вперёд, упёрся локтями в колени и стряхнул едва ли успевший образоваться пепел. Во всей позе – такое напряжение, что даже совершенно разбитое состояние позволило заострить на том внимание. И почему-то Агата решилась на невообразимую просто вольность, чуть повернувшись корпусом влево, чтобы… что? Лучше видеть?

Затяжка, ещё затяжка. Может, стоило всё-таки сигарету взять? Вдруг на самом деле помогло бы?

Проследив за тем, как свободной рукой Денис провёл по затылку к шее, отметила про себя зачем-то, что не почувствовала ровным счётом ничего. Да и, собственно, не должна была, наверное.

– У таких, как я, – голос звучал глухо, без эмоций, – несколько способов борьбы с напряжением. Водка и пальба. У некоторых особо одарённых ещё насилие. Как думаешь, было бы лучше, если бы я сейчас нажрался?

На то, чтобы о чём-то думать, не имелось никаких сил. И потому Агата помалкивала, цепляясь пальцами за джинсы. Хорошо хоть, додумалась взять из дома запасные. Как предчувствовала.

Так много мыслей в голове, и ни одной хоть сколько-то чёткой.

– Ты можешь меня ненавидеть, презирать… только бояться не надо.

Его голос – спокойный и ровный. Только усталостью насквозь пропитанный. Денис впервые говорил с ней по-человечески. Откровенно.