Странная месть

– Ну, не знаю. Я… я думаю, Беатрис вчера за обедом была права. Любовь – это страшная сила, ее нельзя скидывать со счетов. Во имя любви человек способен и на убийство.

– Ты говоришь о мистере Робертсе?

– Я… – Она покачала головой и вновь замкнулась в себе. – Не знаю. Возможно, мы никогда ничего так и не узнаем.

– Вряд ли полиция приостановит расследование, – заметила я.

– Убийства и прежде часто оставались нераскрытыми. – Фрида отошла на шаг и взялась за ручку двери в соседнюю комнату, словно собиралась ее отворить. – Было так приятно поболтать с тобой, Эймори. Но ты уж меня прости, хотела тут дописать одно письмо.

– О, конечно.

Фрида начала приоткрывать дверь, затем вдруг резко остановилась и взглянула на меня. В ее глазах опять промелькнула тревога.

– Я понимаю, убийство – это ужасно. И, наверное, подло с моей стороны так думать… Но временами мне кажется, что Изабель сама напросилась.

Я спустилась вниз, теряясь в догадках. Меня немного удивило последнее высказывание Фриды, но я подозревала, что большинство обитателей Лайонсгейта разделяют это мнение. И ни один из них, за исключением мистера Робертса, не оплакивал кончину Изабель Ван Аллен. На самом деле, узнав о ее смерти, большинство из них вздохнули с облегчением.

Сама бы я не стала выражать мысль так, как Фрида, но, похоже, Изабель действительно удалось не на шутку рассердить всех этих людей. Она культивировала атмосферу злобы и подозрения и понесла расплату. Нет, разумеется, я вовсе не считала, что ее убийству есть оправдание.

Что имела в виду Фрида, сказав, что убийства часто остаются нераскрытыми? Говорила она в обобщенном смысле, но мне показалось, за ее словами стоит нечто большее. Возможно, мне следует продолжить этот разговор с ней позже.

Я пошла в гостиную в надежде отыскать там мистера Уинтерса. И была удивлена, застав Десмонда Робертса, который сидел у окна и смотрел на заснеженные холмы за стеклом.

Заметив меня, он тотчас поднялся.

– Доброе утро, миссис Эймс.

Он был очень бледен, под глазами залегли темные круги. Обе эти особенности акцентировались яркими солнечными лучами, проникавшими в окно, но в целом выглядел он более собранным, чем вчера вечером.

– Доброе утро. Да что вы вскочили, сидите, пожалуйста! Не хотела вас беспокоить.

– Нет, нет, какое беспокойство, прошу, входите, – сказал он. – Я… мне как раз не хватает компании. Спустился и увидел, что здесь ни души, вот и решил посидеть тут немного… Просто… не мог больше оставаться у себя в комнате.

– Вполне понимаю. Вам совсем ни к чему торчать там одному круглыми сутками. – Я вошла и уселась в кресло напротив него, разглядывая его осунувшееся красивое лицо. – Вы хоть что-нибудь ели?

Он покачал головой:

– Пока нет. Я просто… не могу.

– Ну, тогда, может, кофе?

– Наверное, позже. Я… с самого утра как-то неважно себя чувствую.

– Печально слышать, – заметила я. Он действительно выглядел плохо. Кожа приобрела какой-то серо-землистый оттенок, на лбу и висках выступила испарина – мелкие капельки пота были видны с того места, где я сидела. Сильное горе проявляется у каждого по-разному, и я была ничуть не удивлена, что бедный мальчик приболел и лишился аппетита. Нет, он не должен изнурять себя голодом. Может быть, позже Парксу удастся заставить его съесть хоть что-нибудь. Надо сказать Майло, пусть распорядится.

– Я хотел извиниться за то… как вел себя вчера вечером, – пробормотал Десмонд после долгой паузы. – Просто был не в себе.

– Прошу вас, не стоит извиняться, – сказала я. – Вас постиг страшный удар, вы испытали сильное потрясение. Я могу что-нибудь для вас сделать?

– Нет, – ответил он. – Ничего. В любом случае, спасибо.

И снова я ощутила прилив сочувствия к этому молодому человеку. Его скорбь от потери и одиночество были почти осязаемы. Остались ли у него силы, чтобы организовать похороны Изабель?

– Может, вам нужно помочь с организацией похорон? – осторожно спросила я. – Известить членов ее семьи, что-нибудь в этом роде?

Десмонд покачал головой:

– Никакой семьи у Изабель не осталось. А я… – Тут он резко умолк. И посмотрел в окно, будто пытаясь разглядеть что-то вдали. – И у меня тоже, – добавил он.

– Ну а как же похороны? – Я испытывала некоторую неловкость, расспрашивая его о сугубо личном, но понимала: без поддержки ему одному не справиться. Когда первый шок пройдет, ему придется столкнуться со множеством проблем.

– Изабель хотела, чтобы ее похоронили в Кении, оставила такие распоряжения, – произнес Десмонд.

Я удивленно подняла на него глаза:

– Распоряжения?

– Да, когда здесь все закончится… она… ее тело перевезут в Африку.

– И когда же она сделала эти распоряжения? – спросила я, пренебрегая всеми правилами вежливости.

– Несколько месяцев тому назад, – ответил мистер Робертс. – Когда начала подумывать о поездке в Англию. Сказала, что, если с ней что-то случится, она не хочет покоиться здесь в холодной земле.