Странная музыка

Кроме Зкерига. Как и с их первой встречи, Вашон знал, что ему придется внимательно следить за Траллтагом. Всегда был шанс, что амбиции Зкерига превзойдут его здравый смысл. Несмотря на то, что Траллтаг не знал, как обращаться ни с одним из видов оружия, которое использовал Вашон, капитан страйдшипа мог однажды просто решить рискнуть и украсть одно или другое в надежде, что со временем он сможет разработать их метод. операции.

Да, Вашон определенно будет внимательно следить за своим ларианским коллегой. Также на Придира, первенца Борусегама, которому, если бы у него был хоть малейший шанс, не потребовалось бы никакого современного оружия, чтобы перерезать себе глотки. Он испытал бы облегчение, если бы добрался до Лит и избавился от нее. Сдайте ее проницательному, но слегка сумасбродному Хобаку, и пусть он с ней разберется. Вашон будет пожинать плоды своих усилий в виде чрезвычайно ценных местных органических веществ. Отправка их за пределы планеты и сбор оплаты были менее сложными, чем иметь дело с потенциально предательскими союзниками и враждебно настроенными местными жителями.

Когда они подняли паруса и двинулись в бухту, а ветер позади них, не было никаких признаков погони. Нападавшие могли бросить свой разрушенный корабль и попытаться преследовать их пешком, отслеживая продвижение корабля с берега, но это быстро утомляло бы их и не имело разумных шансов на успех. Нет, они будут ухаживать за своими ранеными, топить мертвых в ближайшем подходящем водоеме со стоячей водой и начинать унылый марш обратно туда, где они называют дом, не взяв с собой никакой добычи, а только рассказы о битве, проигранной из-за ужасающих разрушений. созданное внеземным оружием. Так далеко к северу от станции Вашон не беспокоился о том, что такие истории дойдут до местных властей Содружества. Его нарушение закона останется незамеченным для всех, кто имеет значение.

Он понял, что Зкериг стоит рядом, но не поет. Вместо этого Траллтаг уважительно смотрел на него, не желая прерывать созерцание человека. Хорошо, подумал Вашон. В последнее время Зкериг немного спорил. Теперь их соответствующий статус претерпел полезную корректировку. Когда Траллтаг наконец заговорил, его мелодия была почти льстивой.

«Могу ли я, с вашего позволения, подержать устройство, которое произвело такое разрушение, которое спасло нас от бедствия?»

Вашон благосклонно кивнул, передавая пистолет траллтагу. Установив свое превосходство, он мог позволить себе быть милостивым. Зкериг обращался с ружьем как профессионал: осторожно, но не деликатно, вполне справедливо предполагая, что оно не развалится и не выстрелит в его руках. Один палец скользнул на спусковой крючок. Из-за наличия перепончатой паутины, которая связывала ларианские пальцы рук и ног и позволяла им летать сквозь воду, как если бы она принадлежала им, Траллтаг мог просунуть палец в спусковой крючок только до первой фаланги. Кроме того, хотя указательный и безымянный пальцы были полностью противопоставлены, у ларианцев не было настоящего большого пальца. Зкериг мог бы выстрелить из пистолета, но с трудом.

Он благоговейно вернул его. «С дюжиной таких мы могли бы без особых усилий установить господство над всеми Северными землями».

«Я думаю, что ваш Хобак, используя только личные взрывы, надеется сделать это, начиная с Первенца и используя ее в качестве рычага. Политика тоже может сокрушить так же эффективно и менее беспорядочно, как взрывчатка или пушка, если ею правильно пользоваться».

С этой мыслью он покинул Зкериг, чувствуя, как высокотехнологичный пистолет все еще холоден и многообещающ в руке Траллтага. Уединившись под палубой, Вашон надеялся, что оставшаяся часть их обратного пути в Минорд завершится более прямым и менее утомительным образом.

—

Резко наклонившись вперед, Флинкс сцепил обе руки по бокам головы. Зажмурив глаза, он боролся, как боролся десятки раз в течение предыдущих лет, чтобы не стиснуть зубы так сильно, чтобы повредить их. Несмотря на то, что он успешно проходил ее раньше, ортодонтической регенерации он предпочитал избегать. Это отнимало много времени, разочаровывало во время еды и оставляло человека глупым, пока отрастание не было завершено.

Поскольку человек не издал ни звука, Вигл поначалу не заметил бедствия своего спутника. Теперь ларианец в тревоге оглянулся со своего седла, когда оба бранда неуклонно шли на север.

«Флинкс, друг мой, я вижу, что тебе больно, хотя откуда, я не могу сказать! Прикажи мне, что бы я ни сделал, помочь облегчить причину твоих страданий». Выбранная им мелодия выражала более чем каплю беспокойства, и это подчеркивалось искренними эмоциями, которые он излучал.

Флинкс поднял голову, моргнул, опустил руку, чтобы ободряюще погладить Пипа, и сделал несколько долгих, ровных, глубоких вдохов. Постепенно боль в затылке превратилась из обжигающего пламени в устойчивую пульсацию. Он сглотнул. Хотя у него давно не было подобных приступов, он думал, что знает причину, по которой он случился сейчас.