Странная Салли Даймонд

– Все ваши с Дениз личные вещи были перенесены в отделение больницы Сент-Мэри, где вы содержались. Их было немного. У тебя не было игрушек, кроме этих солдатиков. Дениз сказала, они не твои. Джин долго расспрашивала ее, кому они принадлежали, но она хранила молчание. Когда Джин обратилась к полицейским, ей сообщили, что их нашли под кроватью в маленькой белой спальне.

– Почему ты не говорила мне этого раньше?

– Какой смысл рассказывать о том, что ни к чему не имеет отношения? Я не вспомнила о них, даже когда тебе пришел медвежонок. Это твой брат послал его? Это он спал в маленькой белой спальне, Салли?

– Да. – Питер забрал Тоби с собой, когда ушел. Сложно представить, зачем ему нужен медведь.

– Какой странный был этот жуткий человек – разлучить мать с сыном, брата с сестрой и все равно поселить их в соседние комнаты… Тебе он понравился, твой брат?

– Питер? Да, очень понравился. Я поняла его. Большую часть времени он был тихий и задумчивый, но нужно иметь огромную отвагу, чтобы сесть на самолет и перелететь полмира, чтобы сказать правду. Я считаю, он поступил очень смело. Я очень расстроена, что Питер ушел.

Я почувствовала дрожь в груди, как будто оттуда выкачали весь воздух. И я начала рыдать настоящими слезами, первый раз в своей сознательной жизни. Тетя Кристин обняла меня, я положила голову на ее худенькое плечо, и как будто бы все горе, которое я испытала за эти десятилетия, вылилось в этот момент на кухонный стол тети Кристин. Она гладила меня по волосам и нашептывала что-то успокаивающее, как делают мамы со своими маленькими детьми.

Она захотела узнать, почему Питер так и не пошел в полицию, и я рассказала ей про его тревожность, социальную изоляцию, страх перед незнакомцами, многолетнее промывание мозгов собственным отцом. Тогда она спросила, преуспел ли он в жизни, по крайней мере в профессиональной.

– Да, – ответила я. – Он глава отдела кибербезопасности в головном офисе банка. Я думаю, он, скорее всего, вернется к этой работе.

– То есть Питер хорошо разбирается в финансах?

– О, это точно. – Я рассказала тете Кристин о смерти Маргарет и наследстве, которым я поделилась с Питером перед его уходом.

– Постой, – сказала она, – через сколько времени после того, как ты отдала ему деньги, он уехал?

– Сразу. С деньгами было очень много беготни, и мне пришлось переводить ему их в криптовалюте…

– Так, подожди, то есть Питер приехал, пробыл у тебя два месяца, ты отдала ему миллион евро и потом он исчез?

– Питер не исчез, он поехал домой. Он написал, что не чувствует себя здесь на своем месте.

Тетя Кристин какое-то время молчала.

– Салли, ты советовалась с кем-нибудь, прежде чем отдать ему деньги?

– Нет, я взрослый человек, и это мои деньги.

– А ты не думаешь, что именно за этим он и приехал?

– Конечно же, нет. Никто не знал, что у меня есть эти деньги. Я никому не говорила.

– Но он знал, что ты не зарабатываешь себе на пропитание. И знал, что ты живешь в красивом новом доме.

Я уже начинала злиться. Почему она считала меня дурой?

– Он имел право на эти деньги, тетя Кристин. С того самого момента, как я начала ходить на терапию, мне говорили работать над проблемой доверия и не относиться к людям с предубеждением. Теперь ты говоришь, что папа был ужасен, и намекаешь, что брату от меня нужны были только деньги. Папа любил меня!

– Не ты ли только что рассказывала, что Питер говорил то же самое про твоего родного отца?

– Ты сравниваешь Тома Даймонда с Конором Гири? – Я почувствовала, как во мне закипает ярость. Я вскочила и нависла над ней.

– Конечно же, нет…

– Не смей при мне даже упоминать о них в одном предложении. Они ничем не похожи друг на друга… – Я остановила себя, ужаснувшись, что гнев снова берет надо мной верх. Тетя Кристин попятилась назад, поднявшись со стула, а теперь стояла за ним, будто защищаясь.

Но я остановила себя.

– Я… Я пойду спать.

Тетя Кристин молчала. Мне стоило извиниться, но я все еще была слишком возмущена ее словами. То есть моя мать, Джин, тоже была жертвой домашнего насилия, физического и эмоционального? Это для меня было слишком.

Не пробило еще и десяти часов. Завтра была суббота. Я должна играть в «Фарнли Манор».

Тетя Кристин оставалась в своей комнате, пока я в одиночестве завтракала в то субботнее утро. Мне стало грустно, и я села за ее пианино, но не смогла заставить себя поднять крышку. В конце концов я вышла из дома, не прощаясь, и вызвала такси, чтобы доехать до станции.

В поезде у меня зазвонил телефон. Это была Анджела.

– Салли, ты до смерти напугала Кристин, она только что позвонила мне вся в слезах.

Я молчала.

– Ты меня слышишь?

– Да, – ответила я.

– И тот парень, который жил у тебя, – это твой брат? Я едва поверила, когда она мне рассказала. Почему ты не пришла ко мне? И почему не пошла с ним в полицию?

– Это не твое дело, и тетя Кристин тоже влезла не в свое дело, когда тебе рассказала.

– Кто еще знал об этом? Марк?

– Да, он член семьи. Это наше личное дело.

– Ты должна была сообщить мне, когда… Ты отдала этому парню миллион евро?