Странная Салли Даймонд

– А что насчет тебя, Анджела? Что насчет той правды, которую ты не рассказывала мне?

– О чем ты говоришь?

– Это правда, что мама собиралась уйти от папы? Он применял к ней насилие?

Я услышала тяжелый вздох. Мне очень хотелось, чтобы она сейчас начала все отрицать. Но Анджела ничего не сказала. Я повесила трубку. Все люди в вагоне пялились на меня.

В такси от станции до «Фарнли Манор» работало радио, и таксист попытался завести со мной разговор по поводу одного из объявлений: «Первый подтвержденный случай коронавируса в Республике Ирландия. Мужчина из восточной части страны, недавно путешествовавший в Италию. Ожидается официальное заявление от министра здравоохранения».

Я приехала на работу как раз вовремя. Я никогда в жизни так не нуждалась в инструменте. Лукас спросил, все ли со мной в порядке. Видимо, у меня опухли глаза, и я была слишком неразговорчива. Он организовал для меня полный кофейник и немного пирога и настоял, чтобы я хоть что-то поела, прежде чем начинать. Я отнесла поднос за рояль и заставила себя играть. Начала с фортепианной сонаты № 14 Бетховена – быстрого, яростного произведения, и мои пальцы бешено скакали по клавиатуре, пока я пыталась вылить всю свою ярость через руки. Я играла в первый раз с тех пор, как узнала, что Конор Гири был блестящим пианистом.

Меня прервал Лукас и попросил играть мой обычный репертуар – спокойную, расслабляющую музыку. Но мой овладел гнев. Я опрокинула поднос на толстый светлый ковер, облив ближайшие диваны и гостей. Все отвели глаза. Лукас тут же кинулся к гостям. Я пошла в гардероб и забрала свою сумку и пальто. Я еще раз вызвала такси, чтобы доехать до дома. К счастью, машина приехала быстро, ведь если б Лукас вздумал сделать мне выговор, я бы точно его ударила.

По пути домой я снова плакала. Я пыталась делать дыхательные упражнения, пыталась поставить себя на место тети Кристин, на место Анджелы, но рациональное начало во мне вопрошало – почему они не могут поставить себя на мое место? Разве моя ярость не оправдана?

Я взяла из ящика с инструментами молоток и как раз была в процессе уничтожения своего фортепиано, когда в дверь позвонили. Я не обратила на это внимания и начала колотить молотком еще сильнее, пока не услышала громкий стук в окно у себя за спиной. В раздражении я повернулась. Это был Марк.

– Что с тобой происходит? Я оставил, наверное, сообщений десять! Что-то случилось? Марта сказала…

– Марк, пожалуйста, уходи, я не хочу сейчас ни с кем разговаривать. Пожалуйста!

Я старалась говорить спокойно. Когда Марк зашел в раскрытые двери, за его спиной остановилась полицейская машина. Из нее вышла инспектор Ховард с патрульным полицейским. Она улыбалась.

– Салли, у нас наконец есть для тебя новости про Конора Гири. Я могу войти?

Она посмотрела на Марка в ожидании, что он сейчас уйдет.

– Я Марк Батлер… Марк Нортон, брат Дениз Нортон, дядя Салли. Я хотел бы услышать, что вы хотите рассказать.

Инспектор Ховард посмотрела на меня.

– Ты не против, Салли?

Я чувствовала, что у меня напрочь исчезли все эмоции и я невероятно устала. Я не продлевала свой рецепт на валиум, потому что он вызывал слишком сильное привыкание, но мне было что-то нужно. К черту Тину с ее советами. Алкоголь.

Я впустила их всех внутрь и налила себе стакан «Джемисона». Марк был шокирован, увидев разбитое вдребезги пианино, но я сказала, что сейчас не готова это обсуждать. Полицейские обменялись взглядами.

Я никому ничего не предложила, но это сделал Марк, как в своем собственном доме. Он отправился делать кофе.

Инспектор Говард начала рассказывать мне массу всего, что я уже знала. Только я знала больше. Полиция имела все резоны полагать, что Конор Гири скончался в 1985 году. Он жил в Новой Зеландии под вымышленным именем. У него имелся сын по имени Стивен Армстронг. Тут появился Марк и поправил ее. Я не сказала ни слова, но Марк все рассказал им про Питера и про то, как он жил в моем доме. Это заставило инспектора Ховард сорваться.

– Здесь? Когда?

– Где-то, мне кажется, с середины декабря и до прошлой недели, верно, Салли?

– Что? Как он вышел на связь?

Я предоставила Марку все объяснять. Ховард и ее помощник сделали идентичные записи. Она задала неизбежный вопрос, почему мы не предупредили полицию. Марк объяснил, что я настаивала на сохранении личности Питера в тайне.

– И где он сейчас?

– Уехал путешествовать по Ирландии. Салли с ним на связи, да, Салли?

Они все уставились на меня, и на глаза снова навернулись слезы и потекли по щекам. Марк подошел и положил руку мне на плечо.

– Что такое? Что он сделал?

Трясущимися пальцами я отыскала в телефоне сообщение, которое получила всего два дня назад.

Я передала телефон сначала Марку, а потом инспектору Ховард.

Марк ничего не сказал, но вздохнул, как мне показалось, с облегчением.

Инспектор Ховард попросила нас прийти в участок в понедельник с утра.