Странная Салли Даймонд

Она прошлась по дому и была крайне довольна, что там не оказалось ступеней. Все было устроено очень удобно. Женщина не проявила никакого интереса к сараю, но осмотрела мой участок с овощами. Она еще раз спросила, не хочу ли я кому-нибудь позвонить. Я попросил ее помочь установить мне телефон, и она выказала удивление и даже возмущение тем, что у нас его не было. Она заверила, что разберется с этим вопросом «в срочном порядке». Женщина явно неохотно оставляла меня одного. Медсестра должна была прийти с утра. Социальная работница похлопала меня по руке и сказала, что я храбрый мальчик. Я зарделся от ее прикосновения.

Я скучал по Линди, но знал, что у нее есть доступ к воде. Наверное, у нее закончилась еда, но теперь я дома. С ней все будет хорошо. И ей больше не придется терпеть моего отца. Это из-за него она хотела сбежать. А теперь будем только мы вдвоем. Она останется со мной.

Как только социальная работница уехала, я сорвал ключи с крючка на задней двери и заковылял к сараю со свисающим с костыля пакетом продуктов.

Глава 43

Салли

Я переехала в коттедж на следующей неделе – в последнюю неделю сентября. Все строительные работы завершились. У меня были функционирующие ванная и кухня, но не хватало ковров и штор. Стены оштукатурили, но пока не покрасили. Площадка для патио была еще не доделана, а в коридорах требовалось постелить полы. Большую часть мебели пока не доставили. Но я повесила простынки вместо штор и перевезла старый диван и кухонный стул и стулья из старого дома. Никому из моих друзей они все равно не приглянулись. Я купила несколько дешевых ковров, чтобы бросить на пол на время.

Надин познакомила меня со всеми работниками и работницами, которые завершали тут свои многочисленные дела. Было очень некомфортно, что весь день туда-сюда снуют люди. Я старалась как можно больше времени проводить вне дома.

Я ужасно скучала по своему фортепиано, но не могла установить его в коттедже во время ремонта из-за пыли. Так что я на целую неделю уехала к тете Кристин в Дублин, чтобы каждый день играть там.

Она была шокирована известями про Марка Батлера/Нортона. Но у нее возникли смутные воспоминания, что мама как-то говорила ей про брата Дениз.

– Джин поддерживала гораздо более тесный контакт с семьей Дениз, чем Том. Припоминаю, она говорила, что брат уже слишком взрослый и Дениз не узнает в нем того четырехлетнего мальчика, которого видела в последний раз.

– Почему отец выбросил все документы мамы?

Тетя Кристин вздохнула.

– Твой отец не был идеален, Салли.

Теперь я тоже начала это понимать. Подростком я была очень упрямой, но мама заставляла делать то, чего мне не хотелось. Сейчас, после практически двух лет терапии, я могу оценить, насколько отчаянно мама пыталась интегрировать меня в общество, заставляя вступать во всякие кружки и ходить на школьные праздники и дискотеки. Но отец всегда брал над ней верх и позволял мне делать то, что я хочу, и постоянно вел записи. Припоминаю, как подслушала одну из их ссор, и мама крикнула на отца: «Это не твой объект исследования, это наша дочь!»

В это же самое время мы с Тиной отдельно прорабатывали проблему управления гневом. Когда я описала ей всепоглощающую ярость, которую во мне вызвала Кэролайн, она помогла увидеть, что это воплощение гнева, перенятого мною у родной матери. Через документы, через записи и даже, возможно, через подавленные воспоминания.

– Ты часто говорила мне, Салли, что не можешь воспринимать ее как свою мать, но ты наверняка была свидетельницей страшных событий или как минимум видела последствия жестокого психологического и физического насилия. Когда под угрозой ты или тот, кого ты любишь, – она имела в виду случай, когда я напала на Анджелу из-за Тоби, – ты хочешь наброситься на обидчика, как, наверное, делала Дениз. Гнев – это вторичная эмоция. Ярость может разжечь страх или любую эмоцию, связанную с нашей уязвимостью или беспомощностью. Но сейчас ты взрослая, и ты не заперта в комнате. Ты можешь использовать другие проявления силы. Ты можешь что-то сказать или уйти. Это два твоих самых главных инструмента. Помни, ты не ребенок, запертый в комнате. Насилие почти никогда не является правильным ответом.

Мне многое нужно осмыслить.

Марк так и не ответил на мое сообщение, а когда через Анджелу я связалась с Элейн, то выяснилось, что с ней он тоже не разговаривал.

– Я волнуюсь, – призналась она мне, – но Марк делал так и раньше: исчезал на несколько недель, когда на него накатывало, а потом снова являлся с извинениями и обещаниями больше так не делать. Это его обычная схема поведения. Я так понимаю, вы моя бывшая сводная племянница?

Элейн оказалась очень дружелюбной и предложила встретиться.

– Не думаю. Мы с вами по большому счету не родственники.

– Ладно, как скажете.

– Но это ведь было бы странно, правда? Нам с вами нужно просто обмениваться информацией. Мы можем делать это и по телефону. Вы – не моя семья.

– Наверное, нет.

– Марк – мой дядя и обязан был сказать мне об этом.

– Более чем согласна.