Странная война 1939 года. Как западные союзники предали Польшу

Одна-единственная альтернатива, которая все еще была возможна сразу после 14 августа, заключалась в немедленном информировании англичан о принятых решениях в Оберзальцберге и об уязвимости немецкой обороны на западе. Это была возможность успешного контрнаступления союзников через Рейн и с воздуха. Короче говоря, это означало обеспечение Германии военного поражения на западе, когда ее основные силы были полностью заняты на востоке. Но это могло стать возможным при условии, что французы и англичане начнут немедленную мобилизацию. Но они ничего не знали и не начали мобилизацию наутро после 14 августа[23].

Причины этого очевидного молчания и уступки планам Гитлера были объяснены генералом Гальдером в его меморандуме следственной комиссии немецкого бундестага уже после войны. Он дал письменные показания, касающиеся отношения оппонентов Гитлеру в целом, и доктора фон Этцдорфа, впоследствии немецкого посла в Лондоне, в частности. Гальдер сослался на меморандум, который был составлен фон Этц дорфом осенью 1939 года, однако то, что сказал Гальдер, явно относилось в равной степени к позиции, занятой лидерами оппозиции после совещания в Оберзальцберге 14 августа. Гальдер писал, что, «точно так же, как барон фон Вайцзеккер и командование сухопутных сил, герр фон Этцдорф признавал пределы всяческого активного сопротивления Гитлеру: оно не должно мешать или создавать преграды войскам, участвующим в боевых действиях. Мы даже не думали об актах саботажа; наоборот, мы были едины в убеждении, что непоколебимая поддержка немецкого фронта была существенной предпосылкой, если бы речь шла о мирных переговорах».

Концепция умышленного приведения Германии к поражению была совершенно чужда немецким генералам. Тем более что вопрос пока шел о Польше, а не о Британии или Франции. Идея «бумеранга», которую проводил Гизевиус, подразумевала риск контролируемого и лимитированного поражения, которое Британия и Франция нанесут Германии, что приведет к свержению Гитлера. Гальдер, а также Остер имели в виду такую возможность до нападения на Польшу; она рассматривалась только как наименьшее зло по сравнению с тотальным поражением Германии западными союзниками. И действительно, впоследствии, в 1944 году, этот вариант был принят как меньшее зло по сравнению с поражением от русских. Однако такой вопрос не возникал накануне готовившейся войны против Польши в сентябре 1939 года.

Все это может объяснить, почему немецкие лидеры сопротивления не смогли сообщить британцам и французам о решимости Гитлера использовать силу против Польши. Но это не объясняет, почему британская и французская секретные службы не смогли получить эту точную информацию вовремя через свои каналы. Каковы бы ни были причины, ни дипломаты союзников, ни военные атташе, ни даже разведка не подозревали о совещании в Оберзальцберге. Совещание 14 августа прошло незамеченным в Париже и Лондоне. Важнейшая неделя в истории современной Европы была, таким образом, потеряна. До 21 августа Франция не приступала к осуществлению первого из четырех этапов мобилизации.

Гальдер начал работать утром 15 августа. После беседы с фон Вайцзеккером он приступил к подготовке и рассылке приказов, вытекающих из решений в Оберзальцберге. Он стал по очереди вызывать армейских командиров, чтобы передать им указания лично. Он принял меры для перевода ставки командования сухопутных сил в штаб-квартиру военного времени, приказал вывести все гражданские рабочие подразделения из выдвинутых районов на западе и осуществил еще сотни других мероприятий, которые должны были своевременно привести вооруженные силы в состояние полной боевой готовности для нанесения удара по Польше 26 августа.

Эта подготовка приняла такие масштабы, что больше скрывать ее было невозможно от секретных служб Польши, Британии и Франции. Все они были точно информированы о сосредоточении немецких войск, которое началось задолго до фактического нападения. 25 августа – «час Зеро» открыто упоминался в дипломатических депешах союзников, как если бы немцы публично объявили о своих намерениях.

Однако ни Чемберлен, ни его военные советники не верили, что Гитлер решится на войну. Недостающим звеном в их информации была политическая мотивация Гитлера 14 августа. Они были совершенно уверены, что Гитлер блефует. Британцы были убеждены, что угроза мировой войны вынудит Гитлера в последний момент воздержаться от нападения на Польшу.