Странник

Сердце Этты распахнулось, а облегчение принесло ту самую боль, в которой она нуждалась. Он смотрел на нее, словно на жемчужину во мраке, его рука потянулась к ней, к ее руке, и она бросилась на него, едва он сел, прижалась губами, умыкая его дыхание и удивленный смех. Умыкая его всего обратно в себя.

– Прив, – удалось выговорить ей, обнимая его лицо, целуя, целуя…

– Где… ты была? – выдохнул он, как только смог.

– Где ты был? – переспросила она, чувствуя, как его рука тонет в ее косе, вплетая в нее нежность.

– Я был занят… искал тебя. У меня было… чертовски много времени. Мог бы догадаться, что ты найдешь меня первой.

– Я видела тебя… на берегу… – она чувствовала вкус крови на его разбитой губе, но это было не важно, все было не важно…

– Знаю, знаю… я думал, ты…

– Да, я знаю, прости… Но почему ты набросился на меня сейчас? Почему ты здесь? – Этта заставила себя остановиться, оторваться от лица Николаса и просто обхватить его руками, чтобы дать ему возможность ответить. Он обнял ее рукой за талию и, тяжело дыша, уткнулся лбом ей в плечо.

– Почему у нас получается встречаться при одних и тех же обстоятельствах? – услышала Этта его удивленный вопрос. Жидкая грязь просачивалась сквозь ее плащ прямо к коже, но она едва чувствовала это. Жилка Николаса билась у ее щеки, но совсем не так ровно и уверенно, как, ей помнилось, билась даже в самые отчаянные времена.

Это просто из-за темноты – она не сомневалась, – просто от голода, усталости и из-за теней он выглядел таким ослабевшим. Но, пробежавшись пальцами по его спине, она почувствовала каждый позвонок, все грани ребер. Чуть отстранившись, Этта коснулась полуоткрытыми губами его губ, сплетая вздох с его тяжелым, через силу, дыханием.

– Я не могу даже удержать тебя, – прошептал он. – Слишком много, слишком быстро… я не боялся раньше, но теперь ловлю себя… ловлю себя на том, что мне немного страшно.

– О чем ты? – спросила она, пытаясь осмотреть его, разглядеть его лицо. Он лишь крепче прижал ее к себе трясущейся от напряжения рукой. Она запустила руку в его лохмы, почувствовав тепло кожи на голове. Николас потянулся снова поцеловать ее, прихватывая мягкий уголок ее рта.

– … я просто выбрала того, кто выглядел с меня… – послышался голос Софии.

– Я не с тебя ростом! – огрызнулся Джулиан.

– Ладно, если ты предпочитаешь «того, кто выглядел легкой добычей»…

Этта слышала, как подошли София с Джулианом, почувствовала, когда они их увидели. Тишина, упавшая на них, казалось, продлилась целый век.

– Что ты тут делаешь до сих пор? – София выстрелила словами в Николаса. – Он же заметит, что ты отстал, если ты не поспешишь.

– Я подумал, она – Этта – могла… ранить тебя…

Сложить вместе тихие обрывки его слов было нелегко, но Этта догадалась: София набросилась на Джулиана, не зная, кто он, чтобы отобрать его мантию и пробраться на аукцион, а Николас, увидев, как фигура в маске – Этта – бросилась за ними, испугался, что София может не справиться с двумя противника сразу.

– Почему вы..? – начала Этта. – Скажите мне, что происходит… Николас!

Холодный ушат страха при виде того, как он обвисает на ней, не шел ни в какое сравнение с ураганом проклятий, исторгнутым Софией. Перемахнув через поваленное дерево, она схватила Николаса за плечи и с силой – даже челюсти стукнули – встряхнула его.

– Проклятье, Картер, – выругалась она. – Не сейчас, черт тебя возьми…

– Николас? – Этта все повторяла его имя, словно его одного было достаточно, чтобы привести его в чувство. – Скажите же мне, что происходит!

– У нас нет времени, вот что, черт возьми, происходит, – огрызнулась София и, без долгих разговоров залепила ему отменную пощечину.

29

Даже когда он пришел в себя, тьма в глазах не рассеялась окончательно, мрачным гало окружая ее лицо, словно пытаясь прогнать сон о ней. Но она была здесь.

Этта все еще была здесь.

Она опустилась рядом с ним на колени, источая запах костра, жар свежего хлеба, тепло дома. Грязь, налипшая ей на лицо, поймала прядку волос, приклеив ее к щеке. Он, хоть тресни, не смог бы объяснить, почему эта прилипшая прядка показалась ему бесконечно дорогой.

– Ты нездоров, да? – прошептала она.

Он знал, что это София поднимает его со спины, чтобы он мог видеть их – их, потому что брат нависал над ним, стоя всего в нескольких футах, и выглядел таким растерянным, что Николас едва узнал его.

– Джулиан, – выговорил он с облегчением. Он не осознавал до этой самой минуты, как благодарен судьбе, что они двое нашли друг друга. Этта защитит Джулиана, а Джулиан проследит, чтобы Этта не осталась одна.

Услышав свое имя, его единокровный брат приблизился к их тесному кружку.

– И вот настает то самое время, когда я называю себя дураком и неблагодарной свиньей, а ты даешь мне в рыло.