Странник

В «Новом энциклопедическом словаре», вышедшем под редакцией К. К. Арсеньева, мы читаем: «Сложность происшествий и являющаяся отсюда потребность чудесной развязки лишают произведения Вельтмана естественности. Излюбленной формой его творчества была калейдоскопическая смесь прозы и стихов, в которой он достиг виртуозности»[881].

Л. Н. Майков, опубликовавший «Воспоминания в Бессарабии», писал: «<...> сочинял он <Вельтман> путешествие по географическим картам («Странник»), в котором, впрочем, было мало географического и очень много полушутливой, полугрустной болтовни, а порой и глубоких замечаний <...>»[882]

В статье, написанной по поводу столетия со дня рождения писателя, С. Старосевильский счел возможным заявить: «Во всех литературных произведениях А. Ф. проявлен оригинальный и блестящий, но несерьезный талант: при изумительно богатом вымысле, живости изложения, не чуждой иногда красот истинной поэзии, ему недостает серьезного содержания. Смешивая с редким мастерством прозу и стихи при изложении своих творений, А. Ф. избирал сюжетом этих творений столь сложные происшествия, что они могли получать в его повестях только чудесную развязку, и потому литературные его произведения в их большинстве лишены естественности»[883].

«Остается пожалеть, — отмечал К. Н. Бестужев-Рюмин, — что такой оригинальный и в жизни и в сочинениях писатель до сих пор не имеет ни полной биографии, не подробной критической оценки»[884].

Интерес к творчеству Вельтмана и непосредственно к «Страннику» возрождается с неожиданной силой в 1920-е годы, когда особое внимание уделялось формальному анализу и возникло представление, будто писать литературное произведение можно для демонстрации различных приемов повествовательной формы. В работе Б. М. Эйхенбаума говорилось: «В «Страннике» (1831—32 г.) описывается путешествие по карте — это использовано для создания разных комических эффектов (вроде «Путешествия вокруг моей комнаты» Ксавье де Местра, который подражал Стерну) <...>»[885] «Сюжетная техника «Странника» характерна для установки этой вещи, — утверждал Б. Я. Бухштаб. — Эффекты «Странника» извлекаются не из слаженности и стройности элементов, но из контраста и борьбы их. Основной принцип — создание шероховатостей, несовпадение, трение элементов»[886]. Ему вторила Т. Роболи: «Прочная традиция сюжетных и стилистических приемов жанра «путешествий» поддавалась пародии и явилась тем органическим материалом, на котором Вельтман развернул свою болтовню»[887].

Подобных же мнений о романе, как образце «игры» с материалом и формой, придерживались Н. В. Измайлов[888], П. Н. Сакулин[889], Н. К. Пиксанов[890] и другие исследователи в 1920—1930-е годы. При всей верности анализа своеобразия художественных приемов писателя роман Вельтмана в этих исследованиях совершенно не существовал как повествование.

Самостоятельным путем в изучении романа пошла З. С. Ефимова, посвятившая пятнадцать лет исследованию творчества Вельтмана. Повторяя устоявшиеся взгляды, она смогла в то же время проанализировать основную тематику произведения, определить его автобиографичность[891].

А. Лежнев[892], Л. Б. Модзалевский[893], А. Г. Цейтлин[894], Ю. Гранин[895] повторили мнение о подражательности «Странника», о зависимости от Стерна, Ксавье де Местра, Жана-Поля. Только в статье В. Ф. Переверзева «Предтеча Достоевского»[896] был подробно проанализирован роман, хотя ученый и не пришел к определенным выводам о его ведущих темах и идейном содержании.

За последнюю четверть века оценка романа «Странник» в отечественном литературоведении была коренным образом пересмотрена. В работах Н. Л. Степанова[897], Г. М. Фридлендера[898], А. С. Киделя[899] произведение рассматривается как пародийно-фантастическое повествование, основанное на реальных бытовых и военно-исторических эпизодах, имеющее большое художественное и познавательное значение. Этой же точки зрения придерживаются В. А. Евзерихина[900], Л. Н. Оганян[901], Ю. Д. Левин[902]. Однако специальной работы, посвященной анализу «Странника», до сих пор не появилось. Зарубежное литературоведение и в наши дни продолжает использовать устаревшую концепцию[903]. В книге С. Гольдгарт говорится о связи романа с сентиментальной прозой, с произведениями Байрона[904]

Принципиальный идейно-художественный анализ первого романа Вельтмана позволяет поставить его в ряд значительных произведений русской литературы первой половины XIX в.

ПРИМЕЧАНИЯ

«СТРАННИК»