Странник

Сначала я слушал его, потом стал вспоминать и складывать в одну кучу, те обрывки воспоминаний, что у меня остались. Вроде все складывалось. Теперь мне хотелось знать, откуда он знает об этом, но пока я сидел с раскрытым ртом Гастон успел переключиться на женщин, с жаром рассказывая о своих любовных похождениях. Некоторое время в пол уха слушал его россказни, пока он вдруг, без всякого перехода, не перешел на написанную о нем статью и как он давал интервью журналистам. Услышав об этом, я невольно скривился. Увидев мою гримасу, он разозлился: — Чего кривишься, герой?! А хочешь знать, как ты им стал?! Эти журналюги мне такого понарассказали за стаканчиком джина, такого! Не поверишь!

Как оказалось, после начала военных действий, в трех из четырех городов, охваченных мятежом, на сторону врага перешло часть подразделений Национальной Гвардии. Этого вполне хватило, чтобы дать средствам СМИ заклеймить позором всю армию. Отряды "охотников" формировались из тех же солдат, поэтому они также на роль народных героев они не годились. Нашли пару полицейских, отличившихся в уличных боях. Показали по "голо", дали по медали. На этом все закончилось, так как рейтинги передач и опрос населения показали, что это не то, что нужно народу. Срочно требовались народные герои и эффектный подвиг. И тут подвернулся наш случай. Герои — резервисты, выходцы из народа. И подвиг соответствующий!

— Ты бы посмотрел, что делалось на улицах, когда хоронили Толстяка и Мориса. Толпы народа. Гробы утопают в цветах. Женщины плачут…

— Подожди, а Седой?

— От Седого вообще ничего не осталось. Его просто размазало между плит, когда в капонир ударила ракета. Сам должен понимать. Не выставишь же мокрое пятно на куске плиты на всеобщее обозрение.

Из изложенного Гасом нетрудно было сделать вывод, что мы явились подарком судьбы не только для журналистов и народа, но и для армии, оттенив хотя бы частично этим подвигом предательство высших армейских чинов. "Теперь понятно, как я оказался здесь, в отдельной палате".

Тем временем Гастон закончив философствовать на тему героизма, стал собираться, заявив, что его ждут горячие девочки и холодное пиво. Он уже был готов переступить порог моей палаты, как я вспомнил еще о кое-чем.

— Гас, секунду. Один вопрос!

— Давай быстрее.

— А зачем они с собой боевых роботов и "Гоблина" прихватили? Они же считали, что с нами одной левой справятся.

— Хороший вопрос. Я тоже этим интересовался. Мне ответили, что все это железо было взято для прикрытия челноков в впервые минуты старта. Когда они все на борт заберутся. Своего рода автоматическая охранная система. Выздоравливай! Пока!

На следующий день, во время обхода, лечащий врач заявил, что мое здоровье в полном порядке и завтра меня выписывают. Осталось только проститься с пылкой и любвеобильной Ванессой. Утром, не выспавшийся, но вполне довольный жизнью, я получил бумаги в канцелярии госпиталя, а среди них предписание, где черным по белому было сказано, что по получении наград, я должен явиться на военную базу "Норфолк", для дальнейшего прохождения службы.

Выйдя из здания комиссариата, некоторое время стоял в раздумье, оглядываясь по сторонам. Сразу ехать на базу мне не хотелось, а просто болтаться по городу я опасался. Заглянуть в кафе? И тут мне на глаза попался проезжавший мимо меня шикарный автомобиль, в сопровождении целого эскорта машин охраны. Процессия, бесшумно и легко, скользнув мимо меня, исчезла за углом. Это был точно такой автомобиль, который я расстрелял на взлетном поле. Если до этого, в моей памяти, он был просто машиной, то теперь обрел конкретные черты.

"На этой стоит эмблема строительной корпорации, а на той машине было что-нибудь?". Но сколько не терзал свою память, так и не смог вспомнить.

ГЛАВА 13

Уже прошла неделя моей службы на базе, но своим я так и не стал среди сержантского состава. Все они, как и мой бывший командир отделения, считали меня выскочкой, которому крупно повезло. Со мной общались, пили пиво, шутили, но я чувствовал их пренебрежительное отношение к себе. Для меня даже кличка появилась, для внутреннего употребления. "Дешевый герой". С одной стороны их подобное отношение было мне понятно. Да, вокруг полным — полно профессиональных военных, солдат и сержантов, которые дрались на городских улицах, не щадя своей жизни, так им даже медали не дали, а салаге — резервисту, не закончившему учебку, отвалили сержантское звание, да еще наградили. А с другой стороны было обидно, я ведь честно сражался и не струсил, не бежал с поля боя. Я даже комплексовать начал по этому поводу, пока неожиданно не пришла в голову мысль: — Ты что забыл, что армия для тебя только временное убежище? Что тебе все они?! Отслужишь контракт — и забудешь эти рожи уже на следующий день!".