Странник

— Я рассчитываю на это горное шоссе. О нем в свое время очень много писали в прессе, но ведь это действительно огромный шаг вперед в истории дорожного строительства. — Рудольф! — крикнул Войтович. — Если бы это шоссе было целым до самой долины, то оно не было бы таким пустым, а?

— Ты сегодня очень наблюдателен, парень, — усмехнулся Брехт. — Но для нас главное, чтобы оно не было повреждено хотя бы на протяжении пяти километров. Тогда мы будем уже метрах в двухстах над уровнем моря и в безопасности. И оставшиеся тридцать пять километров нас уже не будут касаться. Собственно, было бы лучше для нас, чтобы дорога дальше оказалась забаррикадированной!

— Это можно понять. В противном случае, мы рисковали бы застрять среди пятидесяти миллионов автомобилей.

— Мамочка, небо становится все более черным, — сказала Анна, которая вместе с Рамой сидела за Брехтом. — О, посмотри, сколько там дыма!

— Мы находимся между водой и огнем, господа, — торжественно объявил Дылда, которого снова охватило мечтательное настроение. — Но ничего, Испан обязательно вернется!

— Именно этого я и опасаюсь, — вполголоса заметил Хантер, обращаясь к Марго, и, посмотрев на ее куртку, застегнутую на молнию, добавил:

— Может быть, ты покажешь мне, что сбросила тебе эта кошка? Я видел, как ты схватила какой-то серый предмет. А сегодня утром его испробовала, не так ли? И что же, хорошо действует?

Марго не ответила, но Хантер продолжал дальше:

— Ты можешь, конечно, ничего не отвечать, если так чувствуешь себя безопаснее. Я слышал твой разговор с Брехтом и от всего сердца поддерживаю тебя. В противном случае я сразу же отобрал бы у тебя «это».

Марго даже не посмотрела на него. Может быть, он и расчесал бороду, но от него все еще пахло мускусом и потом.

Автобус забрался на первый холм, сделал медленный зигзаг вниз и снова начал взбираться на следующую, уже более крутую, гору. На дороге все еще не было видно никаких скал и камней.

— Шоссе через горы Санта-Моника, — громко сказал Брехт, — идет почти по самым горным вершинам. Оно сделано из укрепленного асфальта, поэтому более устойчиво к тектоническим толчкам. Я узнал это, копаясь в разных технических журналах. Вот что значат всесторонние интересы!

— Всесторонний болтун! — буркнул кто-то сзади.

Брехт осмотрелся, холодно улыбаясь, и подозрительно покосился на Раму Джоан.

— Мы находимся уже в ста метрах над уровнем моря! — заявил он.

Автобус повернул и начал взбираться на следующую гору, на вершине которой они бросили последний взгляд на прибрежное шоссе, уже залитое водой, где волны разбивались о склоны, поросшие кустами…

Дэй Дэвис с пренебрежением и равнодушием, словно зачарованный сын Посейдона, находящийся в библиотеке своего отца, наблюдал за широким серым Бристольским каналом, который в затуманенном серебристом свете заходящего солнца сверкал кое-где, как сталь, в то время как вода медленно поднималась, заливая поросший боярышником склон противоположной стороны улицы.

Когда он в последний раз выглядывал в окно, два грузовых и одно пассажирское судно плыли вниз по течению, борясь с наводнением. Теперь их уже не было видно — на поверхности мутной воды плавали только отдельные доски, а вдали виднелась маленькая лодочка — Дэй решил, что к ней даже не стоит присматриваться.

Полчаса назад он включил радио и начал слушать передаваемые глухим голосом объявления о чудовищных приливах: объяснения, что эти приливы вызваны сильными толчками, которые потрясли земную кору за последние несколько часов, отчаянные инструкции для моряков, водителей автобусов и машинистов, приказывающие им сделать все возможное, чтобы спасти пассажиров, и мрачные истерические призывы, направленные к жителям всей Англии, рекомендующие немедленно отправиться куда-нибудь, лучше всего на вершины близлежащих гор.

Дэй отметил про себя, что более ранняя серия отчаянных предупреждений заставила здешних трусливых жителей закрыть бары и дома и убежать из города. Но через минуту к нему опять вернулось отличное настроение, и он опять начал танцевать, громко распевая во все горло:

— Кто боится приливов и воды? Наверняка не славный малый Дэй!..

В этот момент с зеленовато-белым сверканием погас свет, вместе с ним умолкло и радио. Желая создать себе более веселое настроение, Дэй поискал свечи и расплавленным стеарином артистически приклеил к стойке бара целых семь штук.

Он посмотрел на свечи — все они красиво горели, огоньки танцевали, словно семь серебристо-золотых красавиц, бросая теплый свет на прекрасные зеленые и коричневые книги, старательно обозначенные красивыми этикетками.

— Сейчас, мои милые, сейчас я почитаю вас, — прошептал он сладострастно. — Может быть, взять Харди, — сказал он себе, обходя огоньки и присматриваясь к бутылке «Олд Бушмилс». — А может быть, взять «Песнь 69» Эзры Паунда, — он уставился на виски «Ват-69». — Гм-м… что за выбор, боже мой А как насчет иностранного автора? К примеру, Генрих Гейне! О, кстати! — и с этими словами он широко улыбнулся бутылке с этикеткой «Киршвассер».