Странники

Это оказался тот пожилой солдат, что отрядил эту парочку нас караулить. Наверно, звание у него было выше, чем у этих молодцев, раз он так командовал… Еще раз сурово смерив нас взглядом, он удалился, стукаясь головой о крышу машины, солдатики переглянулись, вздохнули, отсели подальше и принялись бдить дальше. Ясно было, что теперь разговора с ними не выйдет — пришлось бы орать во весь голос, иначе бы они нас не услышали. С другой стороны, теперь можно было разговаривать между собой, не опасаясь, что они подслушают, о чем идет речь.

— Интересно, долго нам еще ехать? — подумала я вслух и потыкала Марстена локтем в бок. — Марстен!

— Что? — глухо отозвался он.

— Давай решим, чего говорить будем! — прошипела я ему на ухо.

— Валь же все сказал… — покосился на меня Марстен.

— Что он сказал?! — вспылила я. — Что я твоя сестра? Прекрасно, я твоя сестра! Как зовут нашу с тобой маму? А папу? Кто они, чем занимаются?

— Померли, — неохотно выдал Марстен. — Поэтому я вынужден о тебе заботиться…

— Ну и что? — фыркнула я. — Тебя возьмут и спросят, кто были наши родители, и меня спросят, и сравнят показания! Надо придумать… Ой, кстати, а Валь-то не будет знать, что мы придумали…

— Тогда мы точно будем сиротами, — включился в диалог Марстен. Его, кажется, даже тошнота отпустила. — Он, думаю, сообразит сыграть наставника, которому дела нет до прошлого ученика. Ты, стало быть, родителей вообще не помнишь, а я, поскольку гораздо старше тебя, кое-что рассказать могу. Придумаю на ходу!

— Но я должна что-то знать по твоим рассказам, — заметила я. — Так что придумывай сейчас. Но это второстепенно… Так, куда мы там ехали-то? К какому-то водопаду?

— К Гремучему водопаду, — подтвердил Марстен. — Есть недалеко от дома Дарвальда такое чудное местечко. Гремучий — потому что гремит здорово, а так вроде обычный водопад… но в определенные дни лучше туда не ходить. Люди пропадают, а почему — никто не знает. Местные вообще стараются стороной этот водопад обходить. Дарвальд давно собирался туда наведаться, посмотреть, что к чему…

— Отлично, — кивнула я. — А я, значит, напросилась с вами, потому что от тебя ни на шаг, ты мне родителей заменил и все такое прочее. Так что учти, если я буду на тебе виснуть, ты должен не отпихивать меня с воплями «уйди, дура!», а нежно обнимать и утешать! Ясно?

Марстен издал какой-то труднораспознаваемый звук, видимо, перспектива его не обрадовала. Я, впрочем, не собиралась сдаваться, и за какие-то полчаса вытряхнула из него уйму полезных сведений, например, что еще интересного есть в тех местах, где живут они с Дарвальдом, какие там обычаи и все в том же роде. Параллельно мы сочинили более-менее приличную историю касательно наших с Марстеном родителей, да и прочие детали, на мой взгляд, проработали неплохо. Конечно, если нами займутся профессионалы, это нам вряд ли поможет, но хотя бы какое-то время мы продержаться сможем. А там, глядишь, Дарвальд придумает, как выпутаться!

Эта мысль была очень заманчивой, но я быстро взяла себя в руки, подумав «на Дарвальда надейся, а сама не плошай!».

— Марстен, ты помнишь, что про Источник и меч говорить нельзя? — сурово поинтересовалась я.

— Помню, — вяло отозвался он, болтанка усилилась, и Марстену снова стало худо. Да еще выхлопными газами воняло так, что даже меня замутило.

— И про семь падших ты лучше тоже молчи, — сказала я. — А то прикопаются, что за падшие, почему падшие, а там уже до кругов посвящения недалеко, а про них Дарвальд тоже говорить запретил…

— Да понял я… — отмахнулся Марстен.

— Марстен, а если у меня кинжал отберут? — вспомнила я. — Валь его замаскировал, но я читала, что у заключенных вообще все отбирают, даже пуговицы…

— Ну, отберут… — Марстен страдальчески покосился на меня. — Я-то что могу сделать? Я бы спрятал, но он же никому, кроме тебя, в руки не дается.

— А вдруг получится? — жалобно попросила я. Мне смертельно не хотелось расставаться с подарком Альвира!! — Попробуй, а? Я его попрошу, чтобы не жегся!

— Кинжал попросишь?! — Марстен уставился на меня, как на умалишенную.

— Да! — прошипела я. У меня давно уже сложилось впечатление, что мой кинжал воспринимает мои желания. — Ну, так попробуешь?

— Давай… — неохотно согласился Марстен.

Я отколола брошку от обшлага, внимательно посмотрела на крохотный кинжальчик и обратилась к нему с мысленной речью. Пожалуй, воспроизводить я ее не буду, получилось очень сумбурно, но смысл заключался в следующем: если кинжал не позволит себя спрятать, то его, как пить дать, отберут, а поскольку чужим в руки он не дается, то возьмут и уничтожат на расстоянии. Так или иначе, но мы с ним расстанемся. И, если клятая железяка не хочет лишиться хозяйки, то пусть поверит мне на слово, что Марстен — хороший, и позволит ему взять себя в руки и спрятать как следует!

— Ну, пробуй… — сказала я Марстену.