Странники войны

– Я действительно читал их, – подтвердил Магнус. – Да и тексты тех, что адресованы были непосредственно вам, тоже не безмолвствуют.

52

Появился хозяин этого мирного райского уголка – коренастый альпийский австриец с изуродованным давним ранением лицом и слегка припадающий на левую ногу. Именно эта хромота и спасала его от мобилизации. На большом деревянном подносе он держал четыре литровые кружки темного, густого, почти не пенящегося пива.

– Всякий серьезный разговор следует начинать с похвалы пиву, – упрекнул он гостей. – Только тогда он становится разговором мудрых людей.

– Мы верим, что оно мудрое, – похлопал его по плечу Борман.

Несколько минут они молча наслаждались напитком, затем Магнус поднялся и, извинившись, с кружкой в руке отправился к настоящему челну, привязанному к стволу старого полуистлевшего явора.

– Не стану мешать вам, господа, – бросил он на ходу. – Никому из вас присутствие мое помочь уже не способно. Пойду-ка я лучше познавать «мудрость» здешнего пива.

– В таком случае начнем сначала, – действительно почувствовал себя более раскованным Борман. – Каковы ваши полномочия? Я имею в виду – реальные.

– От моего впечатления от беседы с вами и от того, что я сообщу руководству НКВД, как только прибуду в Москву, зависит не только нынешнее отношение к вам в Кремле, но и ваше будущее. Такой аргумент не покажется вам слишком скупым?

Борман натужно задвигал бычеподобной шеей, словно пытался вырваться из туго затянутой петли галстука.

– В таком случае вы должны поверить в искренность моих намерений.

– А в ней никто и не сомневается, господин Борман, – все с той же хитроватой иронией заверил его де Лемюр. – Для игры с нашей разведкой у вас осталось слишком мало времени. Да и кандидатура вы для этого слишком неподходящая. То, что происходит сейчас в «Вольфшанце» и в берлинской канцелярии фюрера, нас не очень-то интересует. Все, что нам необходимо знать о планах вашего генштаба, мы и так знаем. Думаю, что вас это не шокирует.

– «Красная капелла», предатели-генералы и все прочие… За предателями и провокаторами дело теперь не станет. Эти мерзавцы… – на полуслове запнулся Борман, наткнувшись на презрительно-убийственный взгляд «красного». Несвоевременность, несуразность его риторики была очевидной. «Сам-то ты кто? – бессловесно вопрошал де Лемюр. – Кого упрекать вздумал?»

– …За информаторами – тоже, – окончательно вышиб его из седла русский полушвейцарец.

– Как вы понимаете, я не пытаюсь конкурировать с ними. И не стану требовать денежного вознаграждения за свои услуги. Для меня важно…

– Какие именно услуги вы имеете в виду? – невежливо прервал его де Лемюр.

– Но ведь все равно вам понадобится несколько фактов, которые подтвердили бы искренность моих намерений.

– Честно говоря, с ними я чувствовал бы себя в Москве более уверенным. А то ведь голословными заверениями в том, что Борман – наш, надежный парень, Кремль можно и не убедить.

Ветер, прорывавшийся до этого откуда-то из предгорий Восточных Альп, вдруг утих, и оба почувствовали, что солнце припекает даже сквозь крону. Они с завистью посмотрели на усевшегося спиной к ним в позе задремавшего рыбака Магнуса.

– Вот вам факт первый, касающийся непосредственно вашего фюрера. Недавно в Россию направлена группа диверсантов с заданием убить Сталина.

Борман выдержал паузу, пытаясь убедиться, что сообщение действительно произвело на де Лемюра надлежащее впечатление. Но агент оставался невозмутимым.

– Убежден, что это не первая такая группа. Достаточно вспомнить страсти по поводу встречи в Тегеране.

– Ошибаетесь, такая – первая. До сих пор диверсионный отдел службы безопасности ни одной группы с подобным заданием в Москву не засылал.

– В таком случае – подробности, – нервно передернул плечами де Лемюр и сжал ручку пивной кружки с такой силой, словно собирался наброситься с ней на собеседника.

– Двое русских. Из военнопленных. Один – с документами майора Советской армии, другой – капитана. Кто-то из них знаком с человеком из ближайшего окружения Сталина. То ли охраны, то ли обслуживающего персонала. Возможно, даже с шофером.

– Фамилии.

– Истинные их фамилии мне неизвестны.

– Не истинные. Это мы установим, – зачастил де Лемюр. – Фамилии, имена, под которыми они прибыли в Москву.

– Не знаю. Видите ли, это секрет диверсионной службы…

– Да что вы говорите?! – съязвил де Лемюр. – Секрет? До чего дошли, а?! От собственного рейхслейтера утаивают. Но, с другой стороны, не будь эти сведения секретом рейха – в чем тогда ценность вашей информации?

– Но не все же сразу! – раскинул руки Борман.

– Ладно, – примирительно согласился разведчик, задумчиво почесав ладонью левую щеку. – Значит, майор и капитан? Это, конечно, уже кое-что. Ошарашите еще какой-нибудь новостью?

– Пока все. Но хотел бы уведомить: когда весной 1943 года Сталин обратился к фюреру с предложением вернуться к демаркационной линии, существовавшей между нашими империями до июня 1941 года, я был одним из тех, кто упорно добивался принятия его условий.