Странные сближения

— Скажу больше, я на минуту разминулся с князем Креповым.

— Это как раз неудивительно, его все хотят видеть, и не застают. Жду вечером у Василия.

* * *

Лёгкий сухой снег заиграл над домами, посверкивая в прорывающихся сквозь белизну лучах. Опалённым пнём стоял горевший в прошлом году Екатерининский дворец с чёрными развалинами вместо крыши и верхнего этажа. Издали звенел, приближаясь и заставляя сторониться извозчиков и прохожих, курьерский возок (где ж ты Зюден-Крепов? Куда уехал?), сбежавший с чьего-то двора петух нагло ходил посреди дороги, выпячивая жёлтую грудь и поквохтывая. Картина эта Пушкина не то чтобы радовала, но поддерживала морально. Особенных же причин же для радости не было. Во-первых, во-вторых и в-третьих, чёрт знает куда делся шпион, и тюрьма грозила хорошим, хоть и подверженным заблуждениям людям. В-четвёртых, пожалуй, снова Зюден. В-пятых, хотелось немедленно жениться на Кате, а она об этом даже не знала, а если догадывалась, то это ещё хуже — Катю нужно было привлечь именно отсутствием намерений. В-шестых заканчивались деньги. Нессельроде обещал переслать Пушкину четыреста рублей, но пересылал на адрес Инзова — в Кишинёв, друзья передавали немного, родители позабыли вовсе, а деньги стремительно исчезали: на перчатки, на очередной новый цилиндр, на жилет, приобретённый взамен слишком распространённого в Киеве фасона. Француз воображал, как хорошенько отделает Зюдена при встрече. Определённо, шпиону давно пора сломать руки и нос и вывихнуть что-нибудь вывихиваемое. Ибо не пристало какому-то поддельному князю кататься на собственной карете, стоящей никак не меньше пяти тысяч.

О том, что Зюдена придётся убить, Александр обычно не вспоминал.

В низком чёрном цилиндре, в тёмно-зелёном фраке, с тонкой резной тростью в руке Француз шёл знакомым маршрутом на Кловскую.

— Вы читали газеты? — с порога спросил Орлов.

— De temps en temps[22].

— В Букаресте умер Суцу, валашский господарь, слыхали?

Значит, Этерия начнёт восстание со дня на день.

Эту мысль Пушкин высказал и вслух.

— Да, Ипсиланти уже пишет мне, что армия собрана немалая. Садитесь-садитесь, расскажу новости.

На заседании собрались в том же составе, за исключением Илиаса Вувиса, вернувшегося в Бессарабию, Басаргина, вернувшегося к службе, и Дубельта.

— Начну не по порядку, но с главного. Мы с вами больше не существуем.

— ???

— «Союза благоденствия» больше нет, друзья мои. Распущен.

— Комедия какая-то, — Краснокутский нервно отбросил со лба вихор. — Не могут десять человек решить судьбу всего общества. Хоть бы и все десять голосовали против «Союза благоденствия», там не было Пестеля, не было меня, не было Сергея Григорьевича и…

— Подождите, — каркнул Волконский, сидящий на своём любимом месте на углу стола. — Михаил Фёдорович, я вас верно понял?

— Думаю, да, — Орлов переглянулся с Охотниковым и продолжил. — Совета князя послушались. «Союза благоденствия» не будет. Мы же, — он поднялся и величественно простёр длань над кофейными чашками, — становимся новой, полностью тайной организацией.

— Кто «мы»?

— Мы с вами всеми, Юшневский, Пестель, Муравьёв-Апостол… Надеюсь, к нам присоединится Киселёв. В Тульчине соберём первое заседание Южного Революционного Общества, господа.

В прихожей хлопнула дверь и что-то забубнил дворецкий.

— Это Денис, — обречённо произнёс Василий Львович. — Вот увидите, это снова Денис.

— Дубельт обещал прийти, — напомнил Краснокутский.

В гостиную вбежали запыхавшиеся Денис Давыдов и Дубельт. (Василий Львович тяжело вздохнул, Краснокутский сказал: «Однако»).

— Я, конечно, снова не вовремя, — Денис вытер с усов тающие снежинки, — но, в общем, там человек, кажется, вы его знаете. Я подумал…

Дубельт расстегнул воротник и прислонился к стене.

— Князь Крепов погиб, — сказал он.

Смерть на дороге — о размерах обуви — он здесь! — снова в Бессарабию? — признание

Раз в крещенский вечерок

Девушки гадали:

За ворота башмачок,

Сняв с ноги, бросали.

В.Жуковский

А случилось вот что:

Денис в последний день своего Киевского отпуска спохватился, что время, отведённое на устройство дел семьи, пронеслось в развесёлых гулянках, катаниях и редких похмельных днях. Он кинулся искать того купца, с которым желал договориться, но опоздал: купец недавно уехал, не дождавшись поры, когда Денис проявит к нему интерес. Выезжая из Киева в прескверном расположении духа, Давыдов вдруг вспомнил, что при всех радостях мирной жизни следует помнить и о былых подвигах и стараться им соответствовать. Представив, что купец Ярыгин — французский маршал, бегущий со своею разбитой армией, Денис постановил: догнать! Проблема состояла в том, что Ярыгин и Давыдов ехали сейчас по разным путям, расходящимся в стороны под углом градусов в тридцать. Предвкушая погоню, Давыдов велел кучеру свернуть с дороги и ехать полями.