Странные вещи

Клевер вошла в длинный подвал, стены и пол которого были выложены кирпичом. Запах клея проникал даже сквозь стены. Пол был завален деревянными ящиками и какими-то громоздкими предметами, небрежно прикрытыми чехлами от пыли. Сквозь окна, расположенные под самым потолком, проникало полуденное солнце, и в его лучах сквозь пляшущие пылинки видно было, какой беспорядок здесь царил.

Никогда Клевер не приходилось видеть столько самых разнообразных вещей и вещиц, собранных вместе: канделябры, деревянные скульптуры, старинные фонари, роговые ложки и явно непрочные стопки книг. Письменный стол, стоявший в углу, казалось, вот-вот рухнет под тяжестью наваленных на него бумаг. В другом углу рядом с плитой, умывальным тазом и горой немытой посуды со стаей мух над ней валялся вещмешок. Похоже было, что если путешественник и выходил из дома в последнее время – то разве что вынести свой ночной горшок.

– Я бы не отказался от помощи, не возражаете? – и он указал на беспорядочные груды вещей. – Я перевозил эту коллекцию уже трижды.

Мистер Агат снимал книги с полок и бросал их на пол к стопкам, которые там уже были сложены. Некоторые ящики уже были заколочены гвоздями, некоторые открыты и до половины набиты соломой. В одном Клевер заметила лошадку-качалку, в другом – хрустальную вазу. Фарфоровые тарелки и чайные чашки были заложены в бочки с овсом – лучший способ защитить их в поездке на повозке.

– Я должен рассредоточить все диковины. Нынче кругом браконьеры и гнусы, невозможно найти безопасное место.

– Браконьеры?

– Они воруют диковины и продают втридорога. Раньше это был писк моды – иметь в салоне собственную Невидимую расческу или Ледяной Крюк, чтобы лед был всегда под рукой. Но теперь, когда все диковины у браконьеров скупает сенатор Оберн, коллекциям грозит опасность.

– А зачем они Оберну?

– Он продолжает искать способ взять реванш и одолеть Бонапарта, – объяснил мистер Агат. – Во время войны у Объединенных Штатов было материальное преимущество: боеприпасы, сталь, провиант, хлопок. Казалось, нас ждет легкая победа. Но Луизиана поразила нас огромной численностью войска. Меня до сих пор мучает вопрос: что же это за диковина, которая способна снова и снова воспроизводить одного и того же человека, превращать одного французского солдата в тысячи. Мой интерес, разумеется, чисто научный. Но у сенатора Оберна заинтересованность… иного рода. Нью-Манчестерский договор для него как нож в сердце.

– Как же Оберн сможет победить бесчисленную армию? – спросила Клевер.

– Надеюсь, мы никогда этого не узнаем. Только вообразите этот ужас. Цапля за один день спалила весь Готорнский лес! А Винный Кубок превратил Долину Странников в заболоченную пустошь. Диковины, используемые как оружие, становятся смертельно опасными. Но Оберн пойдет на все, лишь бы стать президентом. Он пытается следовать примеру Бонапарта. Вот только если он пойдет тем же путем, то выборов у нас не будет вовсе. Мы получим короля и коронацию.

По темным кругам под глазами было видно, что Аарон Томас Агат не спит уже которую ночь.

– Диковины следует спрятать в разных местах, во имя всеобщей безопасности. Грядут темные времена.

Клевер заметила, что над задним карманом брюк у него болтается чайная чашка – видимо, вставляя ремень, он каким-то образом продел его через ручку чашки и то ли еще не заметил, то ли не находил времени снять ее. У девочки появились серьезные опасения, что пожилой путешественник оставил свое здравомыслие где-то на берегах Мелапомы. Или, может быть, спертый воздух (все окна в подвале были закрыты) вызвал у него приступ безумия. Или… отец предупреждал ее о том, что диковины могут воздействовать на человеческий разум.

И все же у Клевер пересохло во рту, а сердце трепетало, как рыба на крючке. Ответы на ее вопросы были где-то рядом.

– Отец перед смертью велел мне искать защиты у Общества.

– Константин умер? – Мистер Агат прижал руку к сердцу. – В таком случае, моя дорогая, считайте, что вы под нашей защитой, а как же иначе. Однако… нас уже не так много, как прежде. Число членов Общества все уменьшается. Сейчас опасно хранить у себя даже одну диковину.

Бормоча себе под нос, он снова стал упаковывать вещи.

Клевер оглядела захламленную комнату.

– Неужели все это – диковины?

Мистер Агат только хмыкнул, перетаскивая стопку книг из одного конца комнаты в другой.

– Взгляните на пресс – восхитителен, не правда ли? – Агат показал на печатный станок с большим медным винтом и рычагом. – На этой старой кляче мы печатали наш журнал… Да куда же я подевал ложку?

Свинцовые буквы были зеркально перевернуты, а чернила в щелях загустели, как сироп. В лотке для оттисков Клевер увидела большой лист. На нем был изображен герб Общества: яйцо в гнезде, а в яйце, против ожидания, не птенец, а мирно спящий кролик.

Клевер прочитала вслух латинскую надпись под гербом:

– Custodia Insolitum.

– Это означает «защита необычного», – сказал мистер Агат. – В свое время мы из-за него много спорили, но я до сих пор убежден, что это девиз хоть куда – очень солидный.