Странный дом, Нимфетки и другие истории (сборник)

Все упало в тесной кабинке, как непременно заметил бы тонкий психолог и прекрасный писатель Лев Николаевич Толстой. От себя добавим, что так, как выражался в этот момент Хож, он не ругался с армейских времен, когда на полевых сборах ему чуть не прострелили правую ногу. Надя ему вовсю сочувствовала, но сама в дерьме побывать не успела. Выскочив из выжималки, джентльмен бросился к озеру и принялся отмывать в воде опоганенные западные кроссы фирмы «Адидас», ему было очень тошно и несколько обидно. Надя стояла сзади и что-то говорила, пока Хож железным баритоном не попросил ее заткнуться. Вскоре кроссовки были очищены от … сами знаете чего, заодно Хожем были тщательно промыты нижние концы брюк, а затем и сами руки аккуратно вымыты. Надька, снявшая свою обувь и убедившаяся, что она чистая, охала и ахала, сидя на купалке и болтая ногами, но Гаррику почему-то казалось, что в душе нимфа весела и просто издевается над ним. Мэн почти с ненавистью глянул на девушку – она ему почему-то уже совсем не нравилась: губы слишком толстые, улыбка ироничная, ножки и вымя, конечно, ничего, но вот мыться ей, между нами, нужно почаще. Крокодилоглаз не к месту вспомнил запомнившееся ему место из одного стихотворения какого-то француза: «Но помните, и вы, заразу источая, вы трупом ляжете гнилым// Вы, солнце глаз моих, душа моя живая, вы, лучезарный серафим!». Прямо про нее, эту лесную подружку. И вообще, почему они оказались у них так поздно; где-то ведь они шмонались все это время?

В душу Хожа стала закрадываться тревога. Гаррик поднялся и с кроссовками в руках тяжело взошел на купалку: окунуться или не стоит? Надя меж тем сняла свитер, повесила его на поручень и завязала снизу: «Эй, сэр, окунемся что ли?». Хож внимательно глянул на нее: «Мысли читать умеешь?». Надежда загадочно улыбнулась и быстро скатала с себя трико, повесила его рядом со свитером. Хож присел возле нимфы на корточки, кроссы поставил рядом. «Давай, раздевайся! – прошелестела нимфетка. – Чтоб искупаться хотя бы». Гаррик, все еще сомневаясь, скинул джинсовую рубашку, и несколько нагнулся, чтобы снять штаны.

Надя, словно дождавшись момента, разбежалась и запрыгнула Гаррику на плечи; от неожиданности крокодилоглаз поскользнулся и упал на четвереньки. Нимфа этому только порадовалась и начала лихо на нем подпрыгивать, попутно теребя Хожа за его густые черные волосы. Ужасное подозрение закралось в душу Гарика – кто она в самом деле? Бешенство придало ему силы, и схватив нимфу за руки, он отчаянным рывком перебросил ее через себя. Надя пребольно ударилась правым локтем о доски купалки, но ее звериная натура вытерпела эту пытку. Она кинулась к не успевшему встать Хожу и, ни слова не говоря, в исступлении принялась целовать его лицо и грудь, два раза она довольно чувствительно сжала его светлую, несмотря на загар, кожу своими острыми, как у белки, зубами; с большим трудом он оторвал ее губы от себя.

Оба тяжело дышали и почти с ненавистью следили друг за другом. Наконец, Надька не выдержала первой и помахала рукой перед глазами Хожа: «Эй, ты чего перепил что ли?». Гаррик встал и поднял свои наполовину вывернутые брюки; ему очень хотелось утопить в озерце эту маленькую ведьму, но он сдержался. Надя прошептала:

– Ты меня любишь или нет?

– Зачем тебе знать это? – сухо ответил сэр нимфетке.

– Я люблю тебя, Гаррик, – одними губами прошептала страстная Надя.

– Да уж конечно…

– Как ты думаешь: я еще девушка или уже нет?

– Я стараюсь вообще поменьше думать, – заметил Хож и пришлепнул на себе пару комаров. – Так в наши дни спокойней…

– Я уже полгода как не девушка, – зачем-то сообщила ему нимфетка.

– С чем тебя и поздравляю, – иронично ответил ей Хож.

– Так тебе по фигу, да?

– Ты пришла сюда, чтобы выяснить мое мнение? – Гаррику надоели все эти разговоры и потные упражнения. Он вплотную подошел к Наде и легким движением стянул с нее трусы. Она не сопротивлялась. – Или для этого?

– Мы с подругой пришли в лес, чтобы трахнуться со взрослыми мужиками, – откровенно процедила сквозь зубы девчонка.

– И вот ты у цели! – Гаррик нажал нимфетке на плечи, и она послушно опустилась на колени.

– Ладно, – прошептала нимфа и отдалась ему равнодушно и зло.

… Далее многоточие, читатель!

Нравственное отступление

Тебе, конечно же, жалко, досточтимый читатель, этих славных девочек, угодивших в руки пьяных студентов? Но не спеши бить тревогу по поводу как бы изнасилованной Любки и оскорбленной в своей любви Надежды! Давай, друг, разберемся в «гибельном очаровании нимфеток» (Набоков) – такие ли они страдательные и безобидные?