Странный мир. Истории о небывалом

Ась к тому времени начал потихоньку выправляться, и значит, принялся вести себя совершенно невыносимо. Он звал маму, требовал, чтобы Риза отпустила его домой, и грозился, что сбежит, как только встанет на ноги.

– Только попробуй, – потеряв терпение, угрожала Риза. – Я тебя тогда Старому скормлю. Все равно от тебя никакой пользы.

– Вот и не скормишь. Тебя Дед спросит, куда меня дела, – что ты ему скажешь?

– Правду. Скажу, что тебя Старый слопал. Ты же сам ему в рот полез.

– Все равно сбегу. И ничего ты мне не сделаешь.

Пререкаться Ась умел великолепно, откуда только бралось это искусство. А Ризе переругиваться некогда, надо Старого кормить, а ничего, кроме мяса убитых врагов, не осталось. С чистого мяса Старый начал беспокоиться. Недокормишь его – он пухнуть будет, перекормишь – он тоже того гляди с места стронется. Тут догляд нужен строже, чем за Асем.

Не дело девятилетней девчонке рубить широким тесаком тела, так похожие на человеческие, а потом зашвыривать их в ждущую пасть. И вместо недолгого отдыха спешить к Асю, кормить его (всех почему-то надо кормить!), менять повязку, утишать его дурацкие истерики…

Сама Риза уже два дня ничего не ела, а для Ася наскребла последние остаточки семян и щедро добавляла в миску вырубленную из тел врагов мякоть. Ась, не знающий, чем его угощают, ел с удовольствием, лишь жаловался, что Риза не кладет в блюдо приправ.

Взрослые потом решат, говорить ли Асю, чем он питался последнее время, а пока Риза будет помалкивать.

Середина дня, обеденное время. Их смена должна кончиться два или три дня назад. Пусть всего два, но смена все равно кончена. Риза додержала напарника живым, но никто не пришел менять их, никто не отозвался на аварийный стук. Но держаться надо, Старый должен быть накормлен. И Ась тоже.

Риза, пошатываясь и держась за стенку, брела к убежищу, где валялся Ась. Сейчас он заново начнет хныкать и городить всякую дурь.

Вот их нора, но в ней никого нет. Скомканная подстилка в пятнах крови и сладкой мази, опрокинутая миска – и ни самого Ася, ни его шмоток. Только внимательный взгляд может заметить следы на пыльном полу, который было некогда выскребать последнюю неделю. Ась, перемазанный сладким выпотом Старого, не удосужился помыться, так и побрел липким.

Удрал! И куда его понесло? Теперь надо его искать, волочить обратно, перебинтовывать и укладывать в осточертевшую постель.

Риза поспешила по проходу, который последнее время стал очень узким. Спрятаться здесь негде, куда же он подевался?

Вот и конец, хвост Старого, а вернее, анальное отверстие, через которое наружу выбрасывается все, что Старый не сумел переварить. Рядом находится выход, которым кормильцы, отработавшие свою смену, выбираются наружу. Процесс долгий и не слишком аппетитный. Сначала надо спровоцировать Старого, чтобы он опорожнил желудок, потому что попасть под струю жидкого кала – верная смерть. Когда Старый облегчится, отработавшая свое смена через эту же дверцу выбирается наружу и, шлепая босыми ногами по лужам дерьма, уходит сдавать пост. Войти здесь к Старому нельзя: движение против тока веществ в теле Старого непременно вызовет спазм сфинктера и новую порцию дерьма в лицо входящему.

Точно так же, с другой стороны нельзя выходить. Старый бросится вдогонку, и результат окажется еще печальней.

Дальше прохода не было, там Старый вплотную приваливался к стене.

Риза заглянула в последнее помещение и охнула. Дверца, ведущая наружу, была распахнута, и там на грязном полу были отчетливо видны следы Ася.

Как же он выбрался? Чудо, что его не размазало по стенам жидким говном. А назад ему вообще не пройти. Да он и не захочет.

Риза поспешно захлопнула дверцу. Не хватало еще, чтобы дерьмо попало в коридорчик, каким они сюда пришли. Никто не скажет, как его потом вычищать. Скребок здесь не поможет. Но теперь дверь закрыта, и осталась лишь амбразура, через которую испражняется Старый.

Вот и все. Пора приниматься за дела, а Ася забыть, как кошмарный сон. Людей он там не найдет, куда вернее, что туда прорвались враги, и лишь Старый не пускает их дальше.

И тут сбоку, откуда обычно выходили уборщики, ввалились шесть или семь врагов. Впервые Риза видела их не разделанными на части, а живыми и готовыми к бою. Двое врагов тащили упирающегося Ася.

– Пустите! – верещал он. – Больно же! Мама!

В сказках и древних историях враги умеют разговаривать, но сейчас никто из них не издал ни звука. Но, видимо, они могли донести свои мысли и без слов, потому что Ась сквозь крик и рыдания отвечал:

– Я же говорю, здесь нет входа. Тут только выход, а вход совсем в другом месте. Ай!.. Руку пусти! Да покажу я, где вход. Прямо сейчас и покажу. Не надо больше! Больно, вам говорят!..

Так вот он что задумал! Предательство! И неважно, что не по холодному расчету, а из страха и глупости. Предательство всегда одинаково. Враги убьют Старого и ворвутся на нижние уровни, где нашел убежище народ. Укрытия для детей, женщин и стариков больше не будет. А это значит, что из-за одного глупого мальчика погибнут все.