Странный мир. Истории о небывалом

В глубине музейной анфилады что-то шевельнулось, и оттуда, мягко ступая, появился Березовский мамонт. Живым он казался гораздо больше, нежели сидящий в своей яме.

Василий оглянулся, ища пути к отступлению, но за спиной, освободившись из голубого плена, плавно парили гигантские скаты.

Василий судорожно вскрикнул и побежал.

А вот этого делать не следовало ни в коем случае.

* * *

Василий Серченко, сорока двух лет, инженер-технолог химического производства, бездетный, разведенный, с огнеметом в руках сидел в развалинах жилого дома и ждал очередной атаки. Кто нападает – так и не удалось выяснить: враг двигался настолько стремительно, что его не удавалось рассмотреть. Единственное спасение – бить на упреждение, поливая огнем или свинцом все впереди себя.

Чертовщина выплеснулась на город разом – из подворотен, канализационных люков, помоек. У людей тоже откуда-то обнаружилась прорва оружия, и началось самое безобразное месилово. Стрельба, крики, яростный визг тварей. И ожившее чучело манты, невредимо плывущее сквозь огненный ад.

Атака задерживалась. Возможно, твари накапливали силы для нового рывка, а быть может, попросту исчезли, возвратившись в небытие, что отрыгнуло их. Последнее было так хорошо, что просто не верилось.

На всякий случай Василий начал отходить. Нечего дразнить судьбу и геройствовать на пустом месте. Пересек улицу, нырнул в парадную уцелевшего дома. Кодовый замок был кем-то выжжен еще до него, так что ничего вышибать не пришлось. Квартиры второго этажа зияли проемами выбитых дверей. Видимо, здешние обитатели надеялись пересидеть выходной день дома, но кто-то или что-то не позволил им это. Трупов видно не было, и это уже хорошо. До смерти надоел вид смерти.

В квартире, выбранной наугад, царил разгром. Распоротый диван, белье и одежда, раскиданные по полу. Сервант с разнокалиберным хрусталем, в который запустили чем-то тяжелым. А на кухне все в порядке: не считать же признаком разгрома немытую посуду, сваленную в раковину.

Василий открыл холодильник, достал кастрюлю, в которой обнаружился борщ. Сразу засосало под ложечкой. Круассаны он похитил в девять, а сейчас уже не меньше пяти. День отдыха перевалил за середину.

Тремя пальцами Василий выволок из борща кусок грудинки, впился в него зубами. Вот так же его почти тезка жрал ночью мясо из борща. Как странно: раз известно и хорошо знакомо имя Васисуалия Лоханкина, следовательно, бывали такие дни, когда можно было спокойно читать книги или заниматься еще чем-то не имеющим отношения к инстинкту самосохранения. Ситуация непредставимая, однако в жизни всегда есть место фантастике, надо только верить и ждать.

Шестое чувство, которое по праву должно называться первым, прервало обеденные мысли, подсказав, что в пустой квартире есть еще кто-то, кроме самого Василия. Вряд ли это собака, та давно бы выскочила облаять незваного гостя. Возможно, в доме забыт котенок или хомячок в клетке. Но в любом случае нужно проверить комнаты и узнать, что потревожило мирный обед.

Василий встал, прошел в гостиную, где он уже был, затем в следующую комнату, явно служившую спальней. Тут он и увидел… нет, не котенка и не хомячка. Увидел детскую кроватку, а в ней ребенка – грудного младенца месяцев, наверное… Василий не умел определять возраст грудных детей. Малыш, видимо, только что проснулся и кряхтел, готовясь заплакать.

Василий судорожно огляделся, потом кинулся на кухню к холодильнику. Вроде бы он видел там двухсотграммовые мерные бутылочки с молоком или детским кефирчиком.

Бутылочки нашлись, и микроволновка – новое чудо! – исправно заработала, позволив подогреть детскую еду. Малыш, успевший на пробу недовольно подать голос, сразу успокоился и удовлетворенно зачмокал.

Василий принес с кухни борщ, уселся рядом с кроваткой. Он ел холодный борщ прямо из кастрюли и первый раз за весь день по-человечески разговаривал с другим человеком:

– Вот ведь, парень, как жизнь складывается. Ты на мамку-то не обижайся, я думаю, она тебя не бросила, а вовсе даже наоборот. Наверное, она навстречу беде пошла и погибла, чтобы от тебя эту беду отвести, чтобы не нашли тебя злые силы. Не огорчайся, она у тебя молодая и смелая, она оживет, раз решилась тебя на свет произвести. Я вот на детей не решился. Тебе о таких вещах задумываться рано, а я порой мечтаю, чтобы все мы поскорей вымерли. Вот скажи, чего ради на свете живем? Тебе пока много не нужно, молока насосался – и порядок. А мне хочется чего-нибудь большего, чем этот борщ. Хотя борщ у твоей мамки классный, спасибо ей. Как думаешь, она не обидится, что я ее обед слопал? Хотя, боюсь, сегодня ей обедать не придется.

Младенец снова закряхтел. Василий глянул вопросительно и, сообразив, в чем дело, воскликнул:

– Постой, да ты, наверное, мокрый! То есть у тебя памперс надет, так что ты не мокрый, а хуже. Ну, что с тобой делать, займемся туалетом.

Сбегал в ванную, включил воду и очередной раз удивился, что в полуразрушенном доме идет горячая вода. Стащил с малыша ползунки и обделанный памперс и замер в удивлении. Ребенок, которого он называл парнем, оказался девочкой.