Странный мир (СИ)

Наверно, следовало вернуться назад, к Варшавскому вокзалу, и ещё раз посмотреть на место происшествия, послушать, что говорят очевидцы. Но потом мне пришла в голову одна мысль. Может, действительно, переход - никакая не машина времени? Может, она - просто дверь во множество миров. Отличающихся, быть может, на самую малость. Ведь действительно, каждый раз, когда я вновь выходил у Варшавского вокзала, что-то было не так, как в предыдущий. Одного мужика, с которым я подрался только в первый раз и больше не видел, достаточно для принятия факта множественности миров. И если я имел дело не с машиной времени, то что же случилось? Почему переход забуксовал на близлежащих мирах?

Мне тут же представилась картина, как крутящаяся дверь перехода натыкается на камушек, подпрыгивает и возвращается почти в ту же точку, как иголка по оцарапанной грампластинке. И что это за камушек? Как его убрать? Если продолжить аналогию, то можно ли надеяться, что камушек постепенно сотрётся и всё нормализуется само собой?

Вряд ли. Никогда безделье не приводило к результату.

Я поскрипел зубами и пошёл к скотоприёмному двору на Забалканском.

По дороге на монетки, взятые из милостыни, сторговал у крестьянина свежие лапти с обмотками и суму, у него же разжился едой и подошёл к точке перехода в достаточно благодушном настроении.

Потребовалось порядка ста переходов, чтобы сместиться в мир, где покушения вообще не произошло. На каждом десятом я выходил к Варшавскому вокзалу, смотрел на место покушения и шёл обратно. Каждый раз обломков кареты становилось всё меньше, через некоторое время исчезли и тела. Потом настал момент, когда стёкла соседних домов остались целыми, и никаких следов разбитой кареты на мостовой не оказалось. Не было ни толп любопытствующего народа, ни полиции. Все занимались своими делами. Я походил перед вокзалом, перешел через мост на Измайловский проспект к гостинице и остановился на крыльце.

Вышедший на улицу швейцар разговаривал с извозчиком.

- Слыхал, в апреле бонба разорвалась в "Северной гостинице"?

- Ну-у... - отвечал извозчик.

- Анархисты взорвали. Семь окон повылетало. Жандармы на след встали. И сегодня всех их повязали!

- Да ты что?!

- Точно говорю, вот те крест! - швейцар перекрестился. - Прямо напротив выхода и взяли. Всех троих. С бонбами. Ещё чуток, и взорвали бы тут всё. Говорят, на вокзал шли, амператорский поезд взрывать.

- Ну, ты скажи... - извозчик хлопнул рукой по колену.

- Одно слово - анархисты.

Швейцар огляделся, не увидел ничего подозрительного, но на всякий случай наклонился к извозчику и забормотал горячим шёпотом:

- По мне, так некоторых энтих господ давно пора бонбой того-сего. Врут амператору. Грабят и воруют. На нашей шее сидят. А царю докладают, что всё хорошо в Рассее. Вишь, как.

- Оно верно...

Я перестал подслушивать и отправился в центр. Заняться поиском какой-нибудь работы и средств к существованию. Я собирался пробыть в этом мире как можно дольше. По местным меркам ничего я не умел. А даже если б умел - всё равно никуда бы меня не взяли без справки из полиции о благонадежности и рекомендательных писем. Как и в начале, я двигался не спеша, вертя головой и придирчиво рассматривая дома. К слову, не смотря на войну с японцами, в городе шло массовое строительство каменных домов. Откуда только люди брали средства?

По Измайловскому, а потом Вознесенскому проспектам я добрёл до Мойки и повернул направо - к Невскому. Чувствовал я себя крайне неуютно: мой внешний вид явно диссонировал с рафинированными господами, спешащими по тротуарам. Будь я моложе - сошёл бы за посыльного. А так оставалось только ждать окрика жандарма и препровождения в участок. Что бы я там сказал? Повинился бы во всех грехах, которых не совершал? Умолял бы отпустить? Кто его знает... Хотелось спрятаться и не отсвечивать лаптями и ветхой рубахой.

Впрочем, без всяких происшествий я умудрился дойти до Большой Конюшенной улицы, где на углу с Волынским переулком шло очередное строительство. Стоял забор, из-за него высились леса. Был построен только первый этаж. Наверху сновали каменщики, возводя стены и таская кирпичи. Дело шло споро. Мне вспомнилось, как на практике в институте я работал подсобником на строительстве кирпичного дома. В принципе, ничего сложного. Ну, тяжеловато вначале с непривычки. А потом втягиваешься.

Я решился. Почему бы не попытаться наняться на стройку? Хоть чернорабочим? Платят, может, и не ахти. Но, наверняка, кормят и угол для ночлега могут предоставить. Оставалось открыть дверь в заборе и войти. Перед решительным шагом я задрал голову, посмотрел на леса и увидел, что прямо надо мной стоят несколько рабочих и двое в цивильном, видимо, начальство. И почти тут же сильный порыв ветра вырвал из рук одного из них большой лист бумаги. Лист покружился и свалился чуть ли не на голову. Я подхватил его и развернул.

Это был план второго этажа строящегося дома. Чертёж не сильно отличался от привычного мне, так что я с интересом разглядывал планировку. До тех пор, пока сверху начальственным голосом не крикнули: