Странствие по необъятной

Гостиница оказалась практически пустой, не считая пары человек, приехавших вместе с Альбертом. Да и они задерживаются ненадолго. Парень снял одноместный номер, который оказался очень даже приличным, несмотря на смехотворно низкую стоимость. Альберт быстро расправился с вещами и заселился в комнату. Она была довольно светлой и уютной. Персиковые обои, хоть и кое где потрескавшиеся, делали белый свет мягче. На высокой постели с хрустящими простынями лежали несколько шоколадных конфет в качестве комплимента от заведения. Альберт удивился, когда увидел их – насколько он знал, так делали только в люксовых отелях.

Альберт арендовал номер на два дня, а после должен был отправиться дальше. В Диксоне не было ничего интересного, да и в целом ничего, кроме церкви и закрытого на время морозов порта. Посёлок, находившийся в изоляции от остальной части страны, не представлял ценности для туристов, но здесь была до ужаса тоскливо-приятная атмосфера. До почти трехмесячной полярной ночи оставалось две недели, а это значило, что начался сезон северных сияний.

На деле выходило так, что Альберт остановился в Диксоне не на два дня, а на один, потому что от первого дня осталась лишь вторая половина, и он вымотался после долгой дороги. Так что все, на что ему хватило сил – пройтись до порта. Перед ним открывалась бесконечная гладь замерзшего пролива, впадающего в Северный-Ледовитый океан. Казалось, что слой льда был толщиной в метр. Несмотря на то, что порт сейчас не выполнял своих функций, в сторожевой будке были несколько рабочих. Дело шло к ночи, поэтому Альберт вернулся в гостиницу и уснул, как только его голова коснулась подушки.

Очнулся он, когда на улице было ещё темно. В номере было холодно, несмотря на то, что отопление было выкручено на полную мощность. Он поплотнее закутался в теплую пижаму и натянул одеяло до шеи. Спать больше не хотелось, но и вставать тоже. Альберт вслушался. За окном бушевал обжигающий ледяной ветер, и парень чувствовал, что он принесёт метель. Где-то вдали, хоть это слово и не особо подходило для посёлка, состоящего из трех улиц, завывала собака. Альберт думал. О том, что деньги, откладываемые на протяжении года закончатся где-то под Владивостоком, а если повезёт, то на обратном пути. Альберт не тратил деньги ни на что, кроме дороги и товаров первой необходимости. Он не покупал сувениров – не видел в этом смысла, ведь лучшим напоминанием были фотографии. Они хранили в себе моменты, а всевозможные магниты и блокноты были бездушными безделушками. Альберт думал о том, что возможно, ему придётся задерживаться в некоторых местах, чтобы заработать на обратный путь. Он думал о том, что поступил неправильно и жестоко, сорвавшись с места и уехав, никого не предупредив. У него было прошлое, и он от него бежал, оставляя близких людей наедине с роем мыслей. Он съедал себя заживо, когда вспоминал, что умей он говорить, он бы не скитался из города в город в одиночестве.

Неясная тоска преследовала Альберта до самой тьмы. У него не было ни сил, ни желания покидать номер, благо он договорился с администратором о том, чтобы еду приносили в номер.

К вечеру температура опустилась до тридцати градусов мороза. Несмотря на это Альберт почувствовал какой – никакой прилив сил. Он быстро застегнул чёрные джинсы и достал из чемодана старый растянутый, но тёплый красный свитер. Во внутренний карман куртки он сунул полароид. Альберт захлопнул зверь номера и, поздоровавшись с сидящей в холе администратором, вышел на улицу. Мороз приятно щипал щеки. Блестящий снег хрустел под ногами. Парень остановился за углом гостиницы; там, куда не доходили свет из окон. Альберт натянул шапку на уши, снял перчатки и закурил. Огонёк зажегся далеко не с первого раза. Альберт вдохнул. Лёгкие наполнились терпким обжигающим дымом вперемешку с ледяным воздухом. Гостиница стояла на краю посёлка, так что Альберт видел впереди между домами заледеневший пролив. Он завис, глядя в одну точку и очнулся, когда фильтр обжег его пальцы. Альберт кинул бычок в сугроб. Он заметил что-то странное : все вокруг стало будто светлее. Он поднял глаза на небо. Бесконечная тьма была разрезана синими и зелёными всполохами, сверкающими и переливающимися. Альберт замер в удивлении. Его взгляд был прикован к увиденному и он жадно впитывал его. В наушниках играл советский пост-панк, а Альберт впервые в жизни собственными глазами видел северное сияние.

Глава пятая.

Пятого декабря в одиннадцать утра Альберт прибыл в Норильск. Он сошёл с поезда и закурил, отойдя от перрон на несколько метров . Парень облокотился спиной на бетонную колонну, подпирающую навесную крышу. Альберт мог заселиться в квартиру не раньше двенадцати, и поэтому он решил пройтись по городу пешком.

Сразу после заселения он понял, что не может находиться в четырёх стенах, и поэтому отправился гулять по городу.