Странствия и путешествия

И положили мы выехать через три дня, и отравились /153/ в путь по Греции, проезжая много местечек, о которых не стоит здесь говорить, и приехали в Адрианополь, который в девяти днях пути оттуда, и поселился я с тем генуэзцем, у которого был там дом и место пребывания. И случилось так, что Турок прислал за мной, чтобы узнать когда и как уехал император, и с какой свитой, и на каких кораблях; так что, сообщив ему [об императоре], увидел я его лично, и двор его, и людей; лет ему будет около сорока пяти[257], он хорошего телосложения, с весьма приятным выражением лица, и имел он вид человека благоразумного, с серьезным лицом, и был он в таком сопровождении, какого никогда я не видывал, ибо было там с ним все его войско, которое (даже если покажется, что я преувеличиваю, сошлюсь на тех, кто сказал мне это) составляло шестьсот тысяч всадников; и без сомнения (боюсь говорить то, что сказали мне), нет в той земле ни одного пехотинца, но все ездят на лошадях, а лошади мелкие и тощие. Он лично и люди его всегда, зимой и летом, в поле, в палатках, хотя город рядом, и никогда не бывает он в городе, только когда отправляется в баню со своими женщинами. Генуэзец показал мне то, что делал Турок, и видел я, как он шествовал в сопровождении барабанов или других /154/ музыкальных инструментов, и жонглеров, которые шли с песнями, и целого моря женщин, которые, как говорили, все его наложницы, и будто бы их больше трехсот; и так с большой суматохой вошли они в город, и находились там до полуночи, а потом вернулись в свои палатки. На другой день [Турок] отправился верхом на охоту, и генуэзец отправил меня с ним, и ехало с ним множество людей верхом, и множество соколов, ястребов и леопардов, и вся охотничья артиллерия; и все турки имеют обыкновение везти на седле железную дубинку, тамбурин, лук и колчан со стрелами; это все их снаряжение для сражения; и поскольку земля очень холодная и обледенелая и лошади нередко падают, надевают они сапоги до колен из очень крепкой дамасской кожи, и шпоры вставлены туда, так что нельзя снять их, и потому, когда падает лошадь, вынимают они ногу не получая никакого вреда, а сапог остается в стремени. Там много фазанов и турачей, а также всевозможные виды птиц, которые есть в Испании. Там я видел людей, хорошо одетых по их моде, в длинных одеждах и в кафтанах, столь же длинных, как и одежды, открытых спереди, из тонкого сукна — шерстяного, шелкового, итальянской парчи; но то, чего я никогда не видел лучше и в большем количестве, так это /155/ пушнина — куница, соболь, много горностая, и с хвостиками, а также какие-то лисицы, которых они там очень любят как за приятность шкурки, так и за очень мягкий и очень теплый мех, [что важно] в такой холодной стране; многие из них покрывают голову полотном, а другие шляпами, сделанными на манер праздничных головных уборов бургосских женщин; седла, на которых они ездят, как сардинские, но богатые и покрытые дорогими тканями; ездят они верхом, чаще натянув поволья, чем отпустив их. В тот день мы вернулись в город, и мой спутник провез меня по лагерю, чтобы увидеть мне шатры кабальеро и других людей; там, как в собственном доме, есть у них все необходимое, как женщины, так и все остальное; у них хорошие шатры и хорошее размещение для людей, но все это пока еще строится; но по давней привычке они терпят, не показывая, что их это беспокоит. Лошади всегда у них под открытым небом, безо всякого убежища, и думаю, что хотя они по природе своей тощие и немощные, эти продолжительные плохие условия делают их еще более слабосильными, и кажется, что с трудом могут они носить на себе своих хозяев. Лошадей этих огромное количество, и хотя трудно в это поверить, даже учитывая всех верховых животных, что есть в Кастилии, как галисийских кляч, так и в горах, /156/ и во всей Кастилии, и лошаков, и мулов, и ослов (так же хотелось бы мне сражаться верхом на них, как и на любой из их [турок] лошадей!), думаю, что в нашем королевстве [едва] набралось бы такое количество. Их владения очень велики по размерам; Турция — очень большая страна, но весьма бесплодная, малонаселенная и гористая; Греция, которую они заняли, равнинная и изобильная земля, хотя теперь редконаселенная из-за войн, но [ее жители] переносят тяготы войны так, словно не особенно страдают они от того, что обращаются с ними как с врагами, и трудно поверить, как столько людей может быть обеспечено пищей. Турки — благородные люди, в которых много правды, и живут они на той земле как идальго, как в своих расходах, так и в одежде, еде и играх, которые у них очень азартные; они люди очень жизнерадостные, открытые и хорошие собеседники, настолько, что, когда в тех краях говорят о достоинствах, называют не кого-нибудь еще, а именно турок. Когда я повидал самого Турка, его дом и свиту, я сказал моему спутнику, что было бы хорошо вернуться нам в Константинополь; и задержались мы там еще на два дня, потому что ему нужно было закончить какие-то дела, которые были у него с купцами, обслуживавшими двор Турка. В один из тех двух /157/ дней Турок выезжал на охоту, и я ездил с ним, чтобы посмотреть на его свиту, и была она самой большой, какую я когда-либо видел, по числу всадников, а также по количеству охотничьего снаряжения; я видел людей, на свой манер прекрасно и богато одетых, а чепраков стольких и столь роскошных не видывал я никогда в жизни.