Лао Цзы, горные маки и пиала пурпурного мусалласа…
…Утром, в горах, я просыпаюсь рано и выхожу, туманный, из кибитки-мазанки саманной…
И на козьей тропе россыпью алогранатовой, открыв хрупкие беззащитные рты — лепестки-бутоны, меня радостно встречают горные дикие маки… маки… маки…
Ах!.. Скоротечность вечного бытия!..
Как помери́ть твою вечность-бесконечность и хрупкость летящего лепестка!..
А?.. Господь!.. Творец!..
А?.. А?.. А?.. Как?..
Иль Вселенная — тоже лишь летящий Лепесток Творца…
Ах…
Иные маки уже осыпались в росистую алмазно-жемчужную траву…
Но многие еще машут мне от утреннего ветерка алогранатовыми нетронутыми девственными головками…
Вечность — и скоротечность… как соединить вас?.. и зачем?..
Но…
День прошел и пришел вечер…
Я дремал в кибитке, объятый воспоминаньями… как улей пчелами…
Потом вышел в мой маленький травяной дворик: но где же маки?
…Я ищу их алогранатовые улыбчивые головки — а их нет…
Закрылись… попрятались до утра…
И тут я вспомнил моего нетленного, хотя и пьяняще макового, неопадающего, дальнего и близкого Учителя Лао Цзы…
Часто он приходит ко мне…
Раньше приезжал на белом буйволе, а теперь приходит пешком… Когда я выпью пиалу пурпурного мусалласа…
Вот где Вечность!..
Великие учителя никогда не умирают, не осыпаются…
И вот Он шепчет мне Вечные Слова: «…Истинный мудрец незаметен…
Говорящий — не знает… Знающий — не говорит…»
Да!..
Бывают Времена долгой ночи, когда мудрец незрим…
Когда приходит ночь — маки закрываются… а иные — осыпаются…
Но!..
Мудрость — это Мак, который вечно пьянит, но не осыпается…
Это Вечная Пиала мусалласа…
Тогда я шепчу в закрытых ночных маках:
— Прощайте, Учитель…
…Но Он не прощается…
И ночные спящие маки вдруг пробуждаются…
Раскрываются…
Улыбаются…
Мне чудится, что в пиале пурпурного бархатного мусалласа встают пурпурные маки… маки…
И бредущий в сумерках в китайском халате-дзене Учитель
Их гладит по трепещущим лепесткам рукой… ласковой… материнской…
А другой отчей рукой — мне машет… машет… машет…
То ль приветствует…
То ль прощается…
Да!..
Когда грядет Вечный Учитель
Ночные маки раскрываются… отворяются…
А спящие человеки — просыпаются…
В пурпурных опьяняющих маках… маках… маках…
…Учитель, не покидай меня…
Мальчик ХХI века
Дервиш сказал:
— Мальчик поглядел на ночное звездопадное небо и сказал: «Мама, погляди, как много спутников, самолетов и безпилотников летает…»
Он не знал, что это Звезды Вселенной…
Он думал, что Вселенная — это Интернет…
Он не знал, что он — дитя живой Вселенной, а не мертвого Инета…
Мальчик шел по кладбищу необъятному и сказал: «Мама, погляди, как много убитых…»
Он не знал, что есть и умершие…
Он думал, что мир — это Война… и есть только убиенные…
…Ах, мамы и папы!..
Что мы сотворили с мальчиком XXI века…
Поэт и богатство
…Дервиш сказал:
— Всякое утро на моём древнебухарском ореховом столике под тысячелетней беломраморной чинарой я нахожу птичий помет…
Чинара раскидистая спасает мой столик от дождя, но не ограждает от меткого помета…
Мудрецы-бедняки говорят, что это к скорому богатству…
И я верю в эту древнюю мудрую примету…
Но уже давно, когда мои поэмы вошли в заповедник мудрости, я не получаю
ни копейки за труды мои…
Иль в Раю нет денег, а только любовь…
А на земле — только птичий помет — награда моя…
Иль это и есть богатство поэта…
Ведь из навоза растут, восходят самые пышные духовитые розы…
А острослов Ходжа Насреддин сказал, увидев благодатный птичий помет на литературном столике моем:
— Поэт!.. Благодари Всевышнего, что не летают человеки или коровы!..
А ведь и они когда-то летали в Колесе Сансары…
Как же нелегко было древним поэтам!..
Муха Амира Тимура
— Дервиш, каковы признаки близкой смерти?.. Слабость дыханья?.. Перебои дряхлого сердца?.. Нежеланье есть и пить?.. Горячка нищего непокорного тела?..
Дервиш улыбнулся:
— Я кормлю диких птиц…
И вот они все ближе… все смелей подходят к рукам моим дающим…
Не боятся… чуют… уже… как черви могил…
…А когда-то я крикнул Амиру Тимуру, стоя у ног Его огневидного аргамака:
— О, Повелитель Вселенной! Сахиб-ул-Карим!
Сейчас Ты плетью гонишь в пыли великие тюмени-конницы!..
Гонишь несметные народы и царства!
Гонишь полчища воинов! На смерть!..
И крушишь кишащие крепости-города!.. И все народы — Тебе враги покорные!..
Но!..
Придет Время Расплаты, и Ты не сможешь отогнать даже муху, севшую Тебе на усохшую грудь!.. Да!.. Айя!..
…Тогда Амир повернул Коня, нацеленного на врага…
Я спас обреченный город…
Муха победила Великого Джахонгира…
А кто отгонит птиц, клюющих уже мои руки…
О, Всевышний!..
Ты пустил их…
Ты и удержи…
Помедли, Хозяин Вселенной…
Удержи… Усмири… Свою Муху…
Своих загробных червивых птиц…
Неповесившийся Иуда…
Дервиш сказал:
— Если правитель — иуда и не хочет повеситься — то народ должен содеять это, иначе он повесит народ…
Дервиш пропел тихо:
— Неповесившийся… нераскаянный Иуда Искариот
По смиренной России пьяно косо криво бредово бредет
Что ищет он?
Сук осины
Аль Кремлевский Трон…
А?..
Но все осины
Иуды русские коленопреклоненно преданно повырубили…
И тогда новый Искариот