Странствия Шута

Шут еще многое поведал мне в тот день, а я внимательно слушал. Чем больше он говорил, тем больше успокаивался. Он знал много такого, что могло пригодиться. Он рассказал о подземном источнике, питающем город водой, и о четырех башнях, где спят члены Совета. Он знал, что, когда в отлив обнажается насыпь, звучит рог, сообщая желающим на берегу, что те могут прийти на остров, а перед приливом звонит колокол, призывая гостей поторопиться назад, если они не хотят оказаться отрезанными от материка. Он знал об огороженном стеной саде и большом доме, где живут Белые дети и дети, в жилах которых течет кровь Белых. Они проводят там всю жизнь, не ведая о внешнем мире.

– Их растят, как скот в хлеву, убеждая, что хлев – это и есть весь мир. Когда я только прибыл в Клеррес, Слуги держали меня отдельно от других Белых, и я искренне верил, что я – единственный Белый в мире. Единственный Белый Пророк своего поколения. – Он помолчал, потом со вздохом продолжил: – Но однажды Бледная Женщина, тогда еще почти девочка, пожелала встретиться со мной. Она возненавидела меня с первого взгляда, потому что я был убежден, что обладаю всем тем, чего она лишена. Она потребовала, чтобы мне сделали татуировку. А когда это было исполнено, меня поместили к остальным. Фитц, они надеялись получить от меня потомство. Но я был слишком молод, чтобы интересоваться такими делами, и я рассказывал остальным о своем детстве, о доме и семье, о базарных днях, о том, как доят коров и давят виноград… О Фитц, как другие завидовали мне из-за этих воспоминаний, как же они настаивали, что я все выдумываю! Днем они дразнили и избегали меня, но вечерами собирались вокруг, расспрашивали меня и слушали рассказы. Они даже и тогда насмехались надо мной, но впитывали мои слова с жадностью. По крайней мере, на время, я воплощал для них все то, чего они были лишены. Любовь родителей. Шутки сестры. Маленькую кошку, бегавшую за мной хвостиком. Ах, Фитц, у меня было такое счастливое детство…

И чем больше я им рассказывал, – продолжал он, – тем больше невмоготу мне становилось там, моя натура требовала действий. Тогда я сбежал. И стал долго и медленно пробираться в Баккип. – Он обхватил себя руками за худые плечи. – Чтобы ждать, когда ты появишься. И мы начнем делать то, что должны.

Я слушал его как зачарованный – Шут никогда прежде почти не рассказывал мне о себе. Я затаил дыхание, боясь разрушить волшебство, сделавшее его таким откровенным. Когда он умолк, я спохватился, что за окном уже темнеет. День на исходе, а мне еще многое нужно сделать.

Я уговорил Шута, чтобы он позволил мне вызвать Эша – я хотел попросить принести еды и, может быть, приготовить Шуту ванну. Потому что только теперь я догадался, что Шут не мылся и не менял одежду с тех самых пор, как вернулся из своего неудачного путешествия по лабиринту.

Когда я встал, чтобы идти, он улыбнулся мне:

– Мы отправимся туда. Мы остановим их. – Это прозвучало почти как клятва.

– Шут, но я один. А тут нужна целая армия.

– Или отец похищенного и убитого ребенка.

От такого описания мои боль и гнев на миг слились воедино. Я молчал, но чувствовал, как дрожит между нами тонкая струна понимания. И Шут откликнулся.

– Я знаю, – сказал он. – Знаю.

Позже в тот же день я постучал в дверь Чейда, а когда никто не ответил, тихо вошел. Чейд дремал в мягком кресле у огня, положив ноги в чулках на скамеечку. Я шагнул к двери, ведущей в спальню, ожидая застать там кого-то из его сиделок – Шайн, Стеди или ученика Силы.

– Мы одни. Наконец-то.

Не веря своим ушам, я обернулся и посмотрел на него. Чейд сидел, не открывая глаз.

– Чейд?

– Фитц.

– Похоже, тебе стало намного лучше с тех пор, как мы последний раз виделись. Ты уже почти так же бодр, как когда-то.

Он глубоко вздохнул и открыл глаза. Проснувшись, он будто постарел на много лет.

– Мне не стало лучше. Я не владею Силой. Все тело ведет себя неправильно. Суставы болят, в животе рези, что бы я ни ел. – Он уставился на свои ноги, вытянутые к огню. – Все мои недуги разом догнали меня, мой мальчик. Все мои годы.

Не знаю, что подтолкнуло меня, но я подошел и сел на пол возле его кресла, как будто мне снова было одиннадцать и Чейд был моим учителем. Он положил руку мне на макушку и взъерошил волосы.

– Ах, мой мальчик… Мой Фитц. Вот и ты. Когда отправляешься?

Он знал. На мгновение он снова превратился в Чейда, всезнающего наставника, каким всегда был для меня. Так хорошо было наконец поговорить с кем-то, кто видит меня насквозь.

– Как можно скорее. Я ждал, когда потеплеет и Сила вернется ко мне, а сам собирал сведения. Я укрепил мышцы и немного восстановил умение драться. Так много времени потерял зря.

– Точить оружие – не пустая трата времени. Наконец-то ты этому научился. Ты уже не ученик и даже не подмастерье. Ты доказал, что стал мастером.

– Спасибо, – тихо сказал я и сам удивился, как согрели меня его слова. – Часть пути придется проделать через камни, потом по суше, потом по морю… Это будет долгое путешествие.

Чейд кивнул. Его рука по-прежнему лежала у меня на макушке.