Странствия

Капитаны, видя, что этот несчастный, нимало не желая просветиться в истинах святой католической веры, о которых ему толковали, упрямо коснеет в безумном своем ослеплении, и это при том, что, по его же признанию, он еще так недавно был христианином, стали все сильнее распаляться от гнева и, движимые святою ревностью ко славе божьей, приказали связать его по рукам и по ногам и, навесив ему на шею тяжелый камень, бросить в море, где его забрал дьявол, чтобы мучить его в аду вместе с Магометом, в которого он так упрямо верил. Судно же со всеми оставшимися в живых было пущено ко дну, поскольку груз его состоял из мешков с краской, напоминающей наш индиго, которая была нам ни к чему, и только солдаты взяли себе несколько штук камелотовой ткани на одежду.

Глава IV

Как мы направились в Масуа, а оттуда сухим путем в крепость Жил-Эйтор ^{17}, к матери пресвитера Иоанна ^{18}

Из этих мест мы направились в Аркико ^{19}, землю пресвитера Иоанна, дабы передать письмо, которое Антонио де Силвейра послал своему фактору, некому Анрике Барбозе, пребывавшему там уже три года по приказу губернатора Нуно де Куньи. Барбоза этот с сорока состоявшими при нем людьми спасся при отложении короля Шаэла ^{20}, когда были обращены в рабство дон Мануэл де Менезес вместе со ста шестьюдесятью португальцами и была захвачена казна в четыреста тысяч крузадо и шесть португальских кораблей, тех самых, на которых потом в 1538 году Солейман-паша, вице-король Каира, перевозил боевые припасы и продовольствие, когда турецкий флот пошел осаждать крепость Диу, ибо король Шаэла отправил их в Каир с шестьюдесятью португальцами в виде подарка, преподнеся остальных в качестве рабов своему Магомету, как об этом, полагаю, будет подробно рассказано в историях, повествующих о правлении Нуно де Куньи.

Когда мы прибыли в Готор ^{21}, на одну легуа ниже порта Масуа, нас прекрасно встретили местные жители и один португалец, которого мы там нашли. Звали его Васко Мартинс де Сейшас, был он уроженец селения Обидос и по приказу Анрике Барбозы уже месяц дожидался здесь какого-нибудь португальского судна, чтобы передать ему письмо от этого самого Анрике Барбозы. Васко Мартинс вручил его нашим капитанам; в нем содержались все сведения о турках, которые удалось собрать Барбозе, а также просьба при любых обстоятельствах направить к нему нескольких португальцев для переговоров, что было крайне важно для дела служения господу богу и королю, так как сам он, Барбоза, состоя вместе с сорока португальцами в личной охране принцессы Тигремахон, матери пресвитера, не мог отлучиться из крепости Жил-Эйтор. Оба капитана обсудили эту поездку вместе с солдатами на совете, созванном по этому случаю, и было единогласно решено отправить к Барбозе четырех солдат вместе с Васко Мартинсом и передать ему письмо Антонио де Силвейры, что и было сделано.

И вот четверо, из которых один оказался я, отправились на следующий день в поход на хороших мулах. Последних предоставил нам тикуаши, местный начальник, по письменному распоряжению принцессы, матери пресвитера, которое на этот случай получил от нее Васко Мартинс вместе с шестью абиссинцами конвоя. В тот же день мы остановились на ночевку в знатно и богато обставленных покоях монастыря Сатилган. С наступлением утра мы продолжали наш путь и, проследовав пять легуа вдоль реки, дошли до места под названием Битонто ^{22}, где нас хорошо приютил мужской монастырь св. Михаила, причем нам очень обрадовались и оказали весьма радушный прием настоятель и местное духовенство. Там нас решил навестить один из сыновей Барнагайса, правителя Эфиопской империи ^{23}, юноша лет семнадцати, весьма к нам расположенный, которого сопровождало тридцать всадников на мулах, между тем как сам он сидел на коне, оседланном на португальский манер, со сбруей из фиолетового бархата, украшенной золотой бахромой, которую два года прислал ему из Индии губернатор Нуно де Кунья через некоего Лопо Шаноку, попавшего впоследствии в неволю в Каир. Принц приказал послать за него выкуп, причем посредником должен был быть один еврейский купец из Азебиба, но когда тот прибыл на место, то нашел Шаноку мертвым, что, по слухам, весьма огорчило принца. Васко Мартинс уверял нас, что в этом самом монастыре св. Михаила принц велел устроить Шаноке самые пышные похороны, которые ему, Васко Мартинсу, когда-либо довелось видеть. Одного духовенства в них участвовало четыре тысячи человек, не считая послушников, которые тут зовутся сантилеу. А узнав, что у Шаноки в Гоа остались в большой нужде жена и три малолетние дочери, принц послал им вспомоществование в триста золотых океа, что на наши деньги составляет три тысячи шестьсот крузадо.