Страшная тайна

– Да уж пожалуй, – процедил Дакрос. – Вам было приказано держаться возле бронетранспортеров. У магида и без вас достаточно неприятностей, юноша.

Он остался стоять у изгороди и смотреть, а я отступил на шаг от Мари и выстроил конструкцию, которая приоткрывала крошечную щелку в стенах между вселенными.

Здесь и так было слабое место. То ли Уайт, то ли Жанин запечатали врата как попало. Они распахнулись – и нам в лицо вырвалась пелена ревущего алого пламени. Дакрос и Ник разом вскрикнули и пригнулись. Даже еле теплое полутело Мари и то дернулось. Я прикрыл рукой опаленное лицо и напрягся, как сумасшедший, чтобы закрыть врата как следует. Я думал, это будет вечно. Слышал, как шипит и потрескивает изгородь, слышал жестяной шелест облупляющейся краски на машине, но в конце концов мне все же удалось свести вместе и закрепить разорванные концы Бесконечности. Я еще укрепил соединение для надежности, а потом отошел к изгороди и привалился к ней, чтобы передохнуть минутку.

– Ух ты! – проговорил Дакрос. – А что это?

Над дорогой висел дым и витала серная вонь и резкие запахи паленого. Я затушил ладонью тлеющую подпалину на штанине и ответил:

– Недра вулкана. Такие ошибки совершают глупые дилетанты.

Только я не думал, что это ошибка. По-моему, место, где лежала Мари, было выбрано очень тщательно.

– Выходит, вторая половина Мари… – начал Ник.

– Ее больше нет, – сказал я.

Ник застыл, робко протягивая руку к белым останкам Мари, в таком очевидном потрясении, что я добавил:

– Ничего, Ник, придется придумать другой способ.

Никакого другого способа не было – кроме одного, такого редкого и рискованного, что лучше бы Нику смириться и не задавать вопросов.

– А пока давай отвезем ее домой.

Ник просто повернулся, двинулся к моей машине и открыл заднюю дверцу.

– Я выйду на связь очень скоро, – сказал Дакрос, – и сообщу о новой императрице. Нам предстоит провести серьезные обсуждения. И я по-прежнему хочу, чтобы убийц выдали империи.

– Вы их получите, – заверил я, – даже если это будет последнее, что я сделаю в этой жизни.

Я нагнулся и снова поднял на руки бренные останки Мари. На этот раз я не ощутил ничего, кроме острой грусти. В каком-то смысле она была еще жива, но это ненадолго. Оставшись одна, половина разметанного человека быстро угасает. То, что я держал на руках и нес к задней дверце моей машины, можно было считать трупом. Ник бережно-бережно принял мою ношу и уложил ее на заднем сиденье так заботливо, что я испугался: похоже, он до сих пор думает о Мари как о живой.

Бедный мальчик, подумал я и тут же вспомнил о Робе и о своих опасениях за него. И сказал:

– Поехали.

Ник послушно забрался на пассажирское сиденье. Я помахал Дакросу, и мы укатили по дороге примерно в тот же момент, как вертолет взлетел и направился обратно на вершину.

И тут я промахнулся.

Наверное, я мог бы найти этому оправдание. Мы стартовали с другого места и в другом направлении. После всего случившегося я, несомненно, был потрясен и очень устал. Магиды ведь тоже люди. А те, кто напал на Мари, разметили путь в Вонтчестер точно так же, как отметили место вокруг машины Мари. Думаю, что, раз им не удалось меня застрелить, они решили сделать так, чтобы я не смог вернуться. Однако магидов отбирают за способность делать свое дело, невзирая на трудности – умственные, физические и магические. Вопрос был только в том, насколько точно я нацелюсь туда, куда хочу попасть. Я до сих пор себя ругаю.

В общем, мы катили в Нет-сторону, в гору, и в свете фар клубилась взбаламученная серебристая дымка между мирами, и вдруг со всех сторон нас обступили терновые кусты, все гуще и гуще, и совсем перегородили склон. Последний участок был просто сплошные заросли. Я включил первую передачу и поехал сквозь кусты, уповая на то, что какая-нибудь случайная колючка не пропорет шину. Ветки хрустели и стучали под днищем, скрипели и царапались в дверцы. Колеса мелко трясло на упругих побегах. Наверное, там-то я и отклонился в сторону, и погрешность оказалась значимой. Хорошо хоть мы попали в Вонтчестер, а не куда-нибудь еще. Я чувствовал, что мы там. Я был уверен, что мы на месте, когда увидел тусклый оранжевый отсвет далеких неоновых вывесок, – но по приезде нас встретил жуткий скрежет и лязг с обеих сторон. Оранжевый свет обернулся тусклой рябью над головой. А моя надежная, дорогая, ухоженная машина остановилась, закашлялась и заглохла. И было от чего. Ее заклинило между двумя прочными металлическими ограждениями, промежуток между которыми был практически точно равен ширине машины.

Ограждения стояли вдоль какого-то прохода. Я видел, как он тянется вперед на несколько ярдов. Наверху их соединяла арка из белого рифленого пластика. Я выругался – с изобретательностью, какую придает беспомощная ярость.

Ник уныло заметил:

– Впервые слышу это выражение.

– Что случилось? – всполошился Стэн. – Чтоб нас разорвало, куда мы попали?

– Вроде бы это Уинмурский автовокзал, – предупредительно ответил Ник. – Мы под длинным навесом, где полагается стоять в очереди на автобус.