Страшная тайна

Разумеется, так и было. Нас заклинило ровно посередине, и хорошего во всем этом было только одно – насколько я мог судить, на автовокзале было практически пусто. Суббота накануне Пасхи, восемь вечера – в городке вроде Вонтчестера это, скорее всего, означало, что последний автобус уже час как ушел. Но все равно мне показалось, что это уже слишком. Я уткнулся лицом в руль.

– Тогда выйти поскорее у нас не получится, – услышал я голос Стэна. – Мы ведь зажаты так, что двери не открыть, верно?

– Да, – согласился Ник. – А поблизости, похоже, никого. Как вы думаете, если закричать, это поможет?

– Даже не пытайся. Никто не поймет, как мы сюда попали, – одернул его Стэн. – А чтобы нас сдвинуть, потребуется тяжелое оборудование для резки металла. Поскольку в понедельник официальный выходной, не удивлюсь, если мы проторчим здесь до вторника.

– Вы серьезно?! – Ник не успел привыкнуть к черному юмору Стэна. – А разве Руперт не может вернуться в другой мир, а потом снова заехать на Землю, но в нужном месте?

– А вот это никак, сынок, – сказал Стэн. – Чтобы совершить переход, нужно двигаться. А если не двигаться, тебя разметает.

Убийцы, вероятно, именно на это и рассчитывали, подумал я. И выпрямился.

– Вот что мне придется сделать, Ник: я силой разогну эти перила в стороны и растяну крышу вместе с ними, чтобы мы могли проехать.

– Ой, – сказал Ник. – Э-э… Руперт, а кто этот невидимка, который едет с нами?

– Это Стэн, – ответил я. – Стэнли Чарнинг, Ник Мэллори. Ник, Стэн был жокеем-чемпионом и магидом – до развоплощения.

– Э-э-э… – повторил Ник.

Я чувствовал, что он решает, вежливо ли будет уточнить, не следует ли из этого, что Стэн призрак. Он ограничился фразой: «Рад познакомиться».

– И я, – отозвался Стэн. – Привет-привет.

– Ага, а теперь оба замолчите, – велел я, – и дайте поработать над этой автобусной остановкой.

Тут же настала почтительная тишина. Я принялся за работу. Она была трудная, а я еще и устал. Я заложил в секции металлических перил первоосновы роста. Я показал им, как зарождается жизнь в минералах, которые не так уж сильно отличаются от веществ, из которых состоят они сами, как она проклевывается из крошечных зачатков, набирает силу, обретает направление, и намекнул на то, в какую сторону им стоит расти. Потом проделал то же самое с рифленой пластиковой крышей. А при этом поскольку я работал с ростом, силами и жизнью, то пережил тот самый момент, который якобы никогда не переживали Тэд Мэллори и его коллеги-писатели с того круглого стола. Идеи, мысли, связи и объяснения обрушились на меня и затопили мне мозг, словно мощная атлантическая волна во время прилива. Они потащили меня плескаться и перекатываться с ними. Сначала я пошел ко дну, а потом выплыл и покатился на волне, охваченный безмерным восторгом, который все нарастал. Все, что я знал о сегодняшних событиях, само сложилось в цельную картину подо мной, словно детали, которые валялись как попало, только и ждали, когда же я их увижу и соберу. Я подумал, что знаю, что происходит и почему. А когда я напомнил безжизненным химикатам в крыше о крошечных зачатках жизни, то понял, что прав.

Ник и Стэн не издавали ни звука, пока я работал и думал, думал и работал, однако, к своему удивлению, когда я намекал пластиковой крыше на лесную листву в вышине, то вдруг услышал, как Мари что-то слабо-слабо проговорила и чуть-чуть пошевелилась. Либо в ней сохранилось больше жизни, чем я думал, либо – скорее всего – я сумел внушить первоосновы жизни и роста и ей тоже.

Наконец все было закончено. Я откинулся на спинку:

– Чтобы все подействовало, нужно примерно полчаса. По-моему, самое время поговорить.

Глава восемнадцатая

Продолжение отчета Руперта Венейблза

– Сначала Стэн, – сказал я.

– Я? – оторопел Стэн. – Мама дорогая, а почему я-то?

– Потому что ты знаешь все о кентаврах, – ответил я. – Скажи мне, правильно ли я понимаю. Мне говорили, что кентавры – создания, необычайно верные своему слову. Если они поклялись кому-то в дружбе или заключили соглашение, то никогда не подведут.

– Ну-у… – протянул Стэн. – Да. Приблизительно.

– Тогда что бывает, если у них одинаковые обязательства перед кентавром и человеком?

– Кентавр всегда на первом месте, – ответил Стэн. – Расисты, что с них возьмешь. Ради кентавра продадут с потрохами любого человека. Прошу отметить, что, если вдуматься, мы на их месте поступаем точно так же.

– Хорошо, – кивнул я. – А обязательства между кентаврами?

– Родственники в первую очередь, – уверенно сказал Стэн. – Всякие цари, вожди и прочее их не интересуют. Да у них ничего подобного и нет. Но ради родственника они на все готовы, и чем ближе родство, тем больше. Все осложняется тем, что у них нет постоянных пар, как у людей, так что всегда трудно отследить, у чьей дочери ребенок от чьего сына, и разобраться, есть ли здесь семейные связи. Если есть, они называют друг друга кузенами и кузинами. Многие полжизни тратят на восстановление генеалогического древа. От этого занудства сдохнуть можно. «С тем мы кузены, а с той не кузены». И все такое прочее.