Страшные сказки о России. Классики европейской русофобии и не только

Маркс, как и все типичные пропагандисты, пишет о неизменности московских порядков со времен Ивана III. Современная российская дипломатия, по его мнению, восприняла все повадки Ивана III: «Некоторые постоянно употребляемые современной русской дипломатией выражения, такие как великодушие, уязвленное достоинство властелина, заимствованы из дипломатических инструкций Ивана III». Более того, по Марксу, между политикой Ивана III и политикой современной России существует не просто сходство, а тождество. Политика Ивана Калиты, Ивана III, Петра Великого и современной России неизменна: «Как бы ни менялись название, местопребывание и характер используемой враждебной силы», суть остается той же. Однако именно Петра I Маркс называет «творцом современной русской политики»: он лишил московитов старого метода захватов чисто местного характера, «стал преследовать более широкие цели и стремиться к неограниченной власти <…> Он превратил Московию в современную Россию тем, что придал ее системе всеобщий характер, а не тем лишь, что присоединил к ней несколько провинций».

При этом «если московитские цари, осуществлявшие свои захваты, главным образом используя татарских ханов, должны были татаризировать Московию, то Петр Великий, который решил действовать, используя Запад, должен был цивилизовать Россию». Война со Швецией, отмечает Маркс, стала главной войной Петра: «Все, что он создал, зависело от завоевания балтийского побережья». В результате «превращение Московии в Россию осуществилось путем ее преобразования из полуазиатской континентальной страны в главенствующую морскую державу на Балтийском море».

Общий итог размышлений Маркса таков: «Московия была воспитана и выросла в ужасной и гнусной школе монгольского рабства <…> даже после своего освобождения Московия продолжала играть свою традиционную роль раба, ставшего господином. Впоследствии Петр Великий сочетал политическое искусство монгольского раба с гордыми стремлениями монгольского властелина, которому Чингисхан завещал осуществить свой план завоевания мира».

Как видим, весь набор классических штампов о России у Маркса присутствует, и в этом отношении его концепция не отличается оригинальностью. Во многом он лишь транслирует идеи Уркварта. Но если Уркварт остался в истории антирусским пропагандистом, то русофобская в своей основе концепция Маркса и Энгельса была взята на вооружение в самой России.

* * *

В 1883 году Карл Маркс уходит из жизни. В Европе постепенно складывается новая расстановка сил и формируются новые узлы противоречий, революционно-демократические идеи получают все большее распространение. Изменился ли к концу века взгляд на Россию политиков левого толка?

Фридрих Энгельс: революция в России как альтернатива ее мировому господству

К концу XIX века восприятие России оставалось двойственным. Но если в середине столетия критический настрой задавали либералы, то к концу века главными противниками России начинают выступать левые силы. Именно в это время вновь оказалась востребована книга Кюстина, а его прогнозы начали оказывать более непосредственное воздействие на общественное мнение.

В 1871 году, то есть в год Франко-прусской войны, французский философ Эрнест Ренан (1823–1892) записал свои собственные апокалиптические страхи: «Славяне, подобно дракону Апокалипсиса, чей хвост сметает за собой треть небесных звезд, когда-нибудь притащат за собой стада Средней Азии, древних подданных Чингисхана и Тамерлана <…> Вообразите, что за груз обрушится на всемирную чашу весов, когда Богемия, Моравия, Хорватия, Сербия, все славянское население Оттоманской империи сгрудится вокруг огромного московитского сгустка».

Но если либералы в целом были вполне оптимистичны по отношению к постреформенной России и даже возлагали на нее надежды, то мыслители левого направления таких иллюзий не испытывали. Как отмечает С. Г. Кара-Мурза, представление о России как об азиатской империи, стремящейся покорить Европу, «примитивный миф, но он был оживлен в конце XIX века практически без изменений». И это наглядно проявилось в публицистике Фридриха Энгельса.

В декабре 1889 — феврале 1890 года по просьбе участников первой русской марксистской группы «Освобождение труда» Энгельс написал статью «Внешняя политика русского царизма». Это были годы непростых российско-германских отношений и канун заключения русско-французского союза, однако позиция Энгельса объясняется, на мой взгляд, не хитросплетениями внешней политики Германской империи, а устойчивым негативным восприятием России.

Русскую дипломатию Энгельс характеризует как «своего рода современный орден иезуитов, достаточно мощный, чтобы преодолеть в случае необходимости даже царские прихоти и коррупцию в своей собственной среде». В этом плане Энгельс идет вслед за Мишле, отмечавшим, что российские «послы, дипломаты, наблюдатели и шпионы разного звания и обоего пола — все они составляют единое сообщество, исповедующее нечто вроде политического иезуитства».