Страшные сказки ведьмы-воровки

В самой же тюрьме воцарился настоящий первобытный хаос – никто до сих пор не мог толком разобрать, сколько точно преступников сбежало, пока их в спешке эвакуировали из горящего здания. Лисца невольно распирала внутренняя гордость от содеянной аферы. Он упивался этим чувством каждый раз, когда краем уха слышал перешептывания и разговоры на эту тему – все только и говорили о пожаре на складе тюрьмы. Детектив не в силах сдерживаться, расплывался в улыбке при упоминании дерзкого и неуловимого преступника. Каждый им восхищался – кто-то с нескрываемым восторгом, кто-то с трепещущим страхом.

Господин Прест был с радостью принят Мадам Паншетой под свой кров, накормлен, напоен и обогрет. Он был все еще растерян и не знал, как ему быть дальше. Но Мадам Паншета не дала ему времени заскучать – она вмиг нашла ему работу, которую он выполнял с большой охотой и тщательностью. Фленсик же затаился на время у своих знакомых, обдумывая как ему вернуться к любимому делу, восстановить репутацию и доброе имя, но в то же время не попасться вновь аристократам в их цепкие лапы.

Как и предполагал Мур, телеграмма из Аунтемпского поместья не заставила себя долго ждать, и уже на следующее утро детектива незамедлительно попросили явиться туда.

«Господин Лисц!

Прошу извинить меня, но господин Альберт Разовски окончательно распрощался со своим разумом и обвиняет вас в поджоге склада при тюрьме Лунсанна, за который сам же несет прямую ответственность. Не подумайте, что я разделяю его обвинений, честно мы уже не в силах с ним бороться, так что прошу вас приехать в поместье и уладить данный вопрос.

С уважением,

Кристофер Беднам».

При прочтении данных строк Мур испытывал обжигающее чувство любопытства вперемешку с удовольствием. Озорство от проделанной выходки вновь закипело по его венам, и он с невероятным энтузиазмом направился в Аунтемпское поместье. Приодевшись, как следует, и морально подготовив себя к встрече с Эрикой, которая наверняка теперь была там частым гостем, детектив поспешил в нетерпении на станцию поезда.

Снежные покрывала, что любовно и бережно накрыли поля, вызывали в душе Мура чувства тепла и уюта. Его настрой значительно изменился, он воспарял духом, и мрачные мысли более не атаковали его сердце. Выпив пряного сидра вприкуску с яблочным хлебом, детектив вообще крайне повеселел, предвкушая, какая грандиозная постановка ожидает его в поместье. Даже призрачный дворецкий, имени которого парень до сих пор не знал, не затащил его в свою пучину меланхолии и понурого настроения. И даже крайне темные лестницы и коридоры ничуть не угнетали Мура, как они это делали в прошлый раз.

Призрачный дворецкий, не умолкая, причитал об одном и том же, и наконец, довел своего путника до кабинета графа, из-за двери которого доносился возглас Разовски, полный возмущения и отчаяния.

– Да я вам еще раз говорю, что это не может быть каким-то глупым совпадением! – кричал старик, побагровев от негодования, – я все же получше вас разбираюсь в подобных вещах!

Кабинет, как и предполагалось, был полон господ. Роджер Кипринс сегодня серьезней, чем обычно (что говорило о его крайне недовольном и порицательном настроении) восседал на одном из диванов, на которых пару дней назад была заключена злополучная сделка с его, так называемой дамой сердца. Неподалеку от него находился Кристофер Беднам, и, судя по его лицу, он был явно не в духе. Лу Кипринс нависал над братом, стоя позади дивана, тщетно пытаясь состроить такую же гримасу, как у Роджера. Он взирал на старика Разовски исподлобья, пока Альберт возле стола горячо старался доказать свою правоту. Амнес Максималь с самым мерзким выражением лица стоял возле другой стороны стола, опершись на него одной рукой. Ноэль же, которого, видимо, брали с собой на решение вопросов государственной важности для того, чтобы разбудить в юноше любовь к политике (но видимо зря, потому что будить там было явно нечего), со скучающим видом слонялся вдоль книжных полок, изредка беря от нечего делать наиболее привлекательную книгу и пролистывая ее. Джес Оксфольт, который словно здесь теперь жил, вновь уткнулся в газету «Туманный полдень» и с меланхоличным видом расположился в одном из кресел в углу.

Небо хмурилось за окном, становясь все тяжелее, как и атмосфера в этой комнате, которая с каждой минутой накалялась все больше.

– Добрый день, господа, – еле сдерживая ликующую улыбку, поприветствовал собравшихся Мур. Беспомощный вид бывшего наставника несказанно грел ему душу.

– Господин Лисц! – облегченно вздохнул Беднам, явно обрадовавшись появлению детектива. Он подошел к нему и добавил совсем тихо, – наконец, вы прибыли спасти нас от этого старческого маразма.