Страшные сказки Женщины в белом

Роланд вытащил из кармана куртки брусок и взмахнул им над головой, тяжесть металла в руке его успокоила. Кто бы это ни был, Роланд не намерен пускаться наутек. Этого он не делал ни разу в жизни.

— Думаешь, я тебя боюсь? — сказал он тоненьким дрожащим голосом. — Я проломлю тебе голову, кто бы ты ни был!

Роланд едва не добавил: «чем бы ты ни был». Теперь, взглянув на мальчика еще раз, он понял, что Джек имел в виду, говоря, что тот словно состоит из дыма. Он скорее тень, а не человек. И что это на нем надето?

Когда Роланд заговорил, мальчик остановился. Может, он испугался металлического бруска? Роланд взмахнул им снова. Мальчик-шептун двинулся к нему.

Двигался он так же странно, как и выглядел: хотя оба они стояли на неровной и усыпанной битым кирпичом земле, Мальчик-шептун словно скользил по начищенному паркету бальной залы. Шепот становился все громче.

Роланду подумалось, что, возможно, и впрямь стоит пуститься наутек, ведь никто не увидит его отступления. Но пока он раздумывал, прямо к нему полетела большая жирная муха. Роланд чуть не разбил себе голову, пытаясь отогнать ее бруском.

Но следом за первой полетела и вторая, и третья, и через несколько жутких роковых мгновений Роланд понял, что происходит, хотя его разум и отказывался это признать.

Мальчик-шептун походил на мальчика лишь очертаниями, и очертания эти образовывали мухи, бесчисленные мухи, которые движениями крыльев создавали непрерывный свист, похожий на шепот тысячи душ.

Роланд бросился бежать, но мухи опережали даже его мысли. Они полетели ему в лицо и облепили его, словно обернув рот и нос живым шарфом.

Роланд сжал губы и попытался не дать мухам забраться ему в нос, но зажать его и в то же время дышать было невозможно. Его разум отказывался принять неизбежное. Он чуть приоткрыл рот. Этого мухам было достаточно.

Мухи снова образовали фигуру Мальчика-шептуна, хотя в этот раз они слетелись вместе небрежно, будто растеряв всю дисциплину.

Они удалялись: то принимая очертания мальчика, то становясь просто стаей мух, то исчезая, то снова становясь силуэтом. Они мерцали, меняли форму и снова разлетались в ничто. Мухи — и только.

* * *

Пока Женщина в белом вела свой рассказ, я был полностью им захвачен, мой разум ловил каждое слово и превращал в образы. Я был там. Я видел Мальчика-шептуна. Видел мух. Видел эту ужасную смерть.

Однако в то же время мне опять показалось, что я наблюдал за этим не один. Самым краем глаза я заметил, как что-то мелькнуло — то, что неизменно ускользало от взгляда и оставалось размытым пятном, еле заметным следом, призрачным наваждением.

Как только рассказ был окончен, я почувствовал, что, слушая его, я словно растратил огромное количество сил. Эти истории высасывали их из меня, словно вампиры — кровь.

— Который час, мисс? — снова спросил я, пытаясь вспомнить, ответила ли она хоть раз.

— Скоро будет поздно. — Она даже не подумала сделать вид, что смотрит на часы.

Я был поражен, увидев, что вид из окна стал практически одноцветным: небрежный набросок в сизых тонах, и только самый краешек откоса освещало умирающее солнце.

— Дедушка будет страшно беспокоиться, — сказал я в отчаянии. — Он станет гадать, что со мной сталось. Я хотел бы сообщить ему, что со мной все в порядке.

— Дедушка? — переспросила Женщина в белом.

— Да. Он должен встретить меня на вокзале Кингс-Кросс, а потом мы вместе поедем через весь Лондон на Чаринг-Кросс и сядем там на другой поезд. По крайней мере, я на это надеюсь. Я уже так задержался, что нам, возможно, придется сесть на поезд еще позже и…

— Как отрадно, что дедушка принимает такое участие в вашем образовании.

— Дедушка платит за мою учебу, мисс. Он всегда особенно заботился о моем образовании. С ним самим произошло в школе нечто скверное, и это очень на нем отразилось.

— Да что вы?

— Когда он учился в школе, с одним из его одноклассников произошел несчастный случай.

— Какой кошмар. Расскажите.

— Ну… — Я пытался не обращать внимания на усмешку, которая появилась на ее лице, и намеревался ее стереть. — Вообще-то, там произошло самоубийство.

Она приподняла бровь, но промолчала.

— Простите, если это повергает вас в шок. — Я очень надеялся, что так и есть. — Но что случилось, то случилось. И боюсь, что дальше все было гораздо, гораздо хуже.

— Продолжайте.

— Дело касалось директора школы, где учился дедушка. Мальчики называли его Монти, хотя по-настоящему его звали Монтегю…

— И что же сделал этот Монти? — перебила Женщина в белом.

— Он распустил слух, что один мальчик крадет у других. Его и так не любили, и этого было достаточно, чтобы беднягу начали нещадно избивать.

По-видимому, Женщину в белом это нисколько не впечатлило, так что я счел нужным перейти к сути.

— В этом нет ничего необычного, я понимаю. В школе мальчиков часто бьют одноклассники или учителя. Но это другое. Побои не кончались и становились все более жестокими после каждой новой кражи. И, конечно, нельзя забывать о том, что мальчик был невиновен.

— Невиновен? — переспросила она так, будто уже знала ответ.

— Да, — ответил я. — Более того, это директор…