Страсть герцога

При мысли о том, как она раздевается, его самого словно охватило пламя.

Лизетт повернулась к нему. Ее щеки алели.

– Что?

– Я приведу вам служанку.

Он поспешил к двери.

– Было бы хорошо, спасибо, – сказала она с явным облегчением. – Хотя их может удивить, что вы сами не помогаете жене в таком деле.

– Пускай удивляются.

С этими словами Максимилиан вышел.

Однако внизу его ждал полный хаос. Похоже, некий богатый баронет приехал в Брайтон покутить с уймой друзей, и вся обслуга трактира суетилась, стремясь ему угодить. Сразу стало очевидно, что он и его «жена» на фоне этого благородного сэра значили очень мало. Какая ирония!

После череды бесполезных попыток привлечь чье-нибудь внимание, неизменно заканчивавшихся просьбой подождать, Максимилиан смирился с тем, что ему самому придется помочь Лизетт, какой бы пыткой это ни было. Поднимаясь по лестнице, он задумался о том, как часто во время путешествий его прибытие поднимало в трактирах переполох. Справедливости ради следовало заметить, что в поездках Максимилиан и его друзья обычно останавливались в одном из его собственных домов, однако иногда им все же приходилось квартировать в трактирах.

Тогда все было совсем по-другому. Он отправлял своих слуг вперед, чтобы они все подготовили заранее, занимал настоящие апартаменты и ужинал как полагается. Единственным неудобством была кровать, отличавшаяся от привычной.

Войдя в их нынешнюю комнату и оглядевшись, Максимилиан подавил гримасу. Ладно, быть может, он действительно слишком привык к роскоши. Треклятое канапе казалось все более неудобным с каждым мгновением.

Лизетт нигде видно не было – должно быть, она ушла в спальню, устав ждать его возвращения. Максимилиан постучал в закрытую дверь. Ответа не было. Подергав ручку и поняв, что дверь не заперта, он ощутил удовлетворение. По крайней мере, в этом она ему доверяла.

– Я вхожу, Лизетт, – предупредил он, открывая дверь.

Войдя в комнату, Максимилиан увидел, что она уснула, даже не раздевшись.

Лизетт лежала на боку спиной к нему. Подойдя ближе, он заметил, что она подложила руки себе под щеку подобно маленькой девочке. Его грудь сжало от незнакомого нежного чувства. В своей безмятежности она напоминала ангела. Ее грудь мерно поднималась и опускалась, а волосы разметались по подушке. Должно быть, она их распустила, поскольку заколок на ее голове видно не было.

Внезапно он ощутил такое сильное желание, что с трудом сдержался, чтобы не выругаться. Остынь. Это лишь усилило бы его тягу к ней, которая и так уже была поводом для тревоги. И уж тем более ему не следовало стоять здесь, таращась на нее подобно влюбленному мальчугану. Нужно уходить.

Однако ей явно было неудобно лежать вот так, в одежде. По крайней мере, он должен был помочь ей раздеться. И все же ему было очень жаль будить ее, когда она спала так мирно.

Максимилиан решил, что не станет этого делать.

Подойдя к ногам кровати, он снял с нее туфли. Ее ступни выглядели изящнее, чем можно было ожидать у такой высокой пышногрудой женщины. У нее были точеные лодыжки и стройные икры – насколько он мог видеть. А вот ее чулки были заштопаны несколько раз. Максимилиан нахмурился. Неправильно, что такая умная и красивая женщина не может позволить купить себе даже новые чулки. Если бы она была его…

Однако она ею не была и не желала быть. Любую женщину, которая вышла бы за него, ждала бы жизнь, полная горестей. А Лизетт и так считала брак тюрьмой. Равно как и дала понять, что не желает быть ничьей любовницей.

Так что будущего у них не было. Значит, и ему не следовало стоять здесь, упиваясь видом спящей Лизетт и гадая, каково бы это было – лежать рядом с ней, целуя ее во сне.

Подавив еще одно ругательство, он встал у нее за спиной. Ему нужно было покончить с этим и уйти прежде, чем он сделает что-нибудь, о чем потом будет жалеть.

Однако теперь предстояло самое сложное. Максимилиан осторожно отвел ее волосы в сторону и начал расстегивать ее платье. Ритм дыхания Лизетт на мгновение изменился, но затем вновь стал прежним. Он развязал шнуровку ее корсета, и его взгляду предстала смятая льняная сорочка. При виде ее у Максимилиана перехватило дыхание. Под ней Лизетт была нагой. Так просто запустить руку под корсет и провести ею по изгибу ее спины, по ее пышным бедрам, что были всего в нескольких дюймах ниже…

Застонав, Максимилиан встал и вышел прочь из спальни, плотно закрыв за собой дверь.

Он провел рукой по лицу. Несмотря на возраст, родовое безумие уже явно начинало настигать его. Иначе как бы ему могла прийти в голову мысль о том, чтобы ласкать спящую женщину?

Из-за чего еще он мог стоять здесь в возбуждении, не имея возможности удовлетворить свое желание?

Прокляв ту причину, что заставила его расстегнуть ее платье и развязать корсет, Максимилиан хмуро посмотрел на канапе. Чтобы заснуть на этом богомерзком предмете мебели, ему понадобится выпить, тем более в его нынешнем состоянии.

Так что он отправился в зал трактира.

7

Лизетт так и лежала в напряженном ожидании, пока не услышала, что герцог вышел из их комнат. Лишь тогда она протяжно выдохнула.