Страсть герцога

– Тебе нравится, мой пират? – поддразнила она его, наклонившись, чтобы запустить пальцы ему в волосы, и прижавшись грудью к его лицу.

Максимилиан страстно целовал ее бюст, чувствуя, что вот-вот изольется.

– Быстрее, дорогая, – произнес он хрипло, продолжая осыпать поцелуями ее нежную грудь. – Больше. Скачи еще сильнее.

– Да, mon cœur. – Ее движения ускорились. – Все, чего захочешь.

– Я хочу тебя.

– Я уже у тебя есть. – Ее дыхание стало громким и неровным. – Бери меня всю целиком… И тело… и сердце… и любовь… Я люблю тебя, Макс.

Эти слова заставили его достичь вершины. Он с силой вошел в нее и полностью потерял себя внутри. Пока она кричала, осушая его до последней капли, в ушах Максимилиана продолжали греметь ее нежные слова.

Я люблю тебя, Макс.

И в то самое мгновение крепость, окружавшая его сердце, раскололась от верха до основания.

***

Лизетт лежала в объятиях Макса, прижимаясь к нему на узкой койке. Он по-прежнему был полностью одет, а она – совершенно обнажена. Девушка должна была бы ощущать стыд, но она уже давно совершенно перестала стыдиться в присутствии Макса. Должно быть, это было хорошо, ведь она приняла предложение выйти за него замуж.

Она жалела лишь о том, что призналась ему в любви. Он не был к этому готов. Не был готов к такой близости. Потому ее неосторожность могла оттолкнуть его.

И все же он обнимал ее с такой лаской и нежностью, целуя ей волосы, гладя ее по бедру.

– Правда? – прошептал он сзади.

Она напряглась. Не было сомнений в том, что он имел в виду, однако девушка ожидала, что он притворится, что не услышал ее слов.

– Я обещала никогда тебе не лгать, помнишь? Разумеется, правда.

Повернувшись к нему, она взглянула на его затененное лицо, пытаясь понять, о чем он думает.

Выражение лица Макса было задумчивым.

– Ни одна женщина – кроме моей матери, разумеется – никогда не говорила мне этих слов.

Лизетт положила руку ему на щеку.

– Тогда ты все время встречал глупых женщин.

На его лице появилась тень улыбки.

– Возможно.

– Или ты так замыкался, что они просто не осмеливались.

Он вышел из задумчивости.

– Это, вероятно, ближе к истине. Хотя, по правде говоря, ни одна женщина еще не пыталась преодолеть мои замки с такой решимостью.

Она погладила волосы у него на затылке.

– Тебя это тревожит?

– Иногда. Я не привык… подпускать людей близко.

– Я заметила, – сказала она, пряча улыбку.

Его лоб прочертили морщины.

– Лизетт, я… Ну, дело просто в том, что…

Она прижала пальцы к его губам:

– Ты не должен ничего говорить.

Ей очень хотелось услышать «Я тоже тебя люблю», но она решила, что не станет его торопить.

– Просто… С того самого дня, когда твой брат отправил мне эту записку, в моей жизни все перевернулось вверх дном. Уверен я лишь в одном: я хочу, чтобы ты стала моей женой.

У девушки перехватило дыхание.

– В богатстве и бедности, пока смерть не разлучит нас?

Он кивнул:

– Никаких условий.

Сглотнув, она прижалась к нему.

– Меня это устраивает.

Пока что.

Какое-то мгновение они еще пролежали так, нежно обнявшись. Затем Макс приподнялся, опершись на локоть.

– Мне нужно идти. Я должен быть с Виктором.

В памяти Лизетт всплыли его полные боли слова: «Я собирался остаться с ним в этой треклятой каюте на ночь, но смотреть, как он у… умирает – это слишком тяжело. Я не могу… Не могу…»

– Нет, – сказала она твердо. – С ним Тристан и доктор. Тебе нужен отдых. Ты провел весь день, сражаясь за него, и ты измотан. Если окажется, что Виктор действительно умирает, доктор Уорт придет за нами.

– Еще одна причина, по которой мне нужно идти. Вероятно, это не самая лучшая идея – позволять кому-нибудь обнаружить нас в таком виде.

– Потому что они могут заставить тебя на мне жениться? – поддразнила она его.

Он улыбнулся.

– Разумно.

– Давай же, – сказала Лизетт, гладя его по лицу. – Спи.

– А ты любишь командовать, не правда ли? – ответил Макс, однако вновь улегся в постель.

– Мои братья мне тоже так говорят. Но это неправда. Это мужчины всегда думают, что никто не может указывать им, что делать, если только речь не о генерале, размахивающем мечом на поле боя.

Макс усмехнулся.

– Не повезло Наполеону, что тебя не было в его армии, – прошептал он, закрывая глаза. – Он выиграл бы войну. Или, возможно, просто… просто…

Когда он замолчал и его дыхание замедлилось, Лизетт улыбнулась и вновь прижалась к нему. Вскоре она тоже заснула.

Когда в дверь постучали, она не знала, сколько так пролежала. Должно быть, довольно долго, поскольку в иллюминатор уже лился свет. Стук послышался вновь, и в этот раз он уже был громче. Девушка села в постели.

– Да? – отозвалась она.

– Это доктор Уорт, – донесся из-за двери голос врача.

Ее сердце замерло, и она почувствовала, как лежавший рядом с ней Макс напрягся, и Лизетт поняла, что он тоже проснулся, однако все равно поспешила к двери.

Девушка приоткрыла дверь ровно настолько, чтобы можно было увидеть стоявшего в коридоре доктора.

– Что такое? – спросила она, слыша, как у нее кровь стучит в ушах. – Что произошло?

Врач широко улыбнулся.