Страсть и бомба Лаврентия Берии

«Не торопитесь, Лаврентий Павлович, подождите, осмотритесь, выберите, что понравится. А то можете впустую потратить свои заряды. А потом жалеть!»

Берия сначала не понимает, о чем он говорит. Соображает только в тот момент, когда они с центральной лестницы входят в огромный ярко-красный зал. В центре его стоит круговая барная стойка. А вокруг нее, как на сцене или на боевой позиции, сидят обнаженные красивые молодые женщины, так сказать, всех расцветок.

Вокруг этой «арены» на приподнятом над залом подиуме стоят кожаные диваны, кресла, столики. За ними сидят одетые в такие же белые халаты мужчины. Они пьют напитки из длинных стаканов и рассматривают «товар». А «товар», расположившийся на площадке, с интересом посматривает по сторонам, болтает и ждет приглашения.

Берия в буквальном смысле слова очумевает от этой неприкрытой женской наготы и красоты. И… тушуется.

Комендант быстро-быстро провожает его на свободное место. Усаживает на широкий диван у стены. Приносит от барной стойки какой-то напиток и поясняет: «Спиртное тут не подают. Только соки, лимонады. Заботятся о здоровье клиентов».

«Какая уж тут забота? — усмехается про себя нарком. — Если бабы курят как паровозы!»

Проходит некоторое время. И первое «одеревенение» спадает. Берия через соломинку тянет лимонад и начинает постепенно разглядывать женщин. Первое, что он понимает для себя, — все они ухожены, красивы, молоды, привлекательны, желанны. Но их слишком много. Это как в художественном музее, где выставлены шедевры. Ты можешь переходить из зала в зал, любуясь ими, но по-настоящему оценить их не получается. Потому что в каждый надо вглядеться. Врасти душою.

Так и здесь. Красота требует тайны. Желание разгорается из любопытства. А здесь сидят перед ним десятки абсолютно нагих женщин. И взгляд скользит по обнаженным грудям, ногам, неприкрытым ягодицам, не цепляясь ни за что. Как будто он не в «цветнике», а в мясной лавке.

Берия исподлобья рассматривает «женский интернационал». А они, нисколько не смущаясь, сидят, как на смотринах, болтают о чем-то и исподволь ловят восхищенные мужские взгляды. Наконец блуждающий по женским прелестям взгляд наркома упирается в рослую белокурую красавицу, олицетворяющую ту арийскую расу, которую так пестовали лидеры нацистского рейха.

Она обворожительно улыбается в ответ на его пристальный взгляд. Поднимается с места и… направляется к ним, так сказать, в ложу. Подходит, подсаживается на диванчик. И, фамильярно улыбаясь, показывает безукоризненные зубы и говорит что-то на немецком языке. Нарком под халатом пожимает плечами. Выручает Котиков. Вступает с ней в разговор. А потом передает ему: «Ее зовут Хельга. Она работает менеджером в аэропорту. Иногда приходит сюда. Подзаработать. Если хотите, она вас обслужит».

У Берии перехватывает дыхание. Оказывается, все так просто в этом самом «Раю». Он кивает. И дальше все происходит как в сказке. Эта красавица, судя по всему, немка берет его за руку и тянет за собой на выход. По дороге у них происходит «задушевный разговор».

Белокурая спрашивает:

— Дойче? Инглиш? Итальяно?

Берия отвечает:

— Русский!

— О, Раша! Шпрехен зи дойч? Инглиш?!

— Найн! — наконец бормочет он, сообразив, о чем она спрашивает.

— Это ни-че-го! — по слогам произносит девушка. И добавляет: — Секс — интернациональ!

Судя по всему, для дела, которым они займутся, знание языка не требуется.

И действительно, девица поднимает его на третий этаж. В кабинеты. Берет ключ, открывает комнатку, и они оказываются в спальне, где на стене висит картина с обнаженной девушкой, а посередине стоит огромная кровать без одеяла, но с подушкой.

Дальнейшее напоминает маршалу прием у доктора в процедурном кабинете. Девица серьезно, по-деловому озвучивает ему ценник: «Натурал — 70, анал — 100, минет — 120». И Лаврентий Павлович все понимает без перевода.

Она снимает с него халат. Укладывает голого на «траходром» и начинает вручную поднимать «столбик термометра». Несколько движений и, почувствовав упругость крайней плоти, фокусница с помощью рта быстро и профессионально «пакует» его орган в прозрачный презерватив. Обезопасив «инструмент», Хельга окончательно доводит его до кондиции. Напрасно маршал пытается все это время активничать. На попытку поцеловать красотку, она строго прикрикивает: «Найн!» — и продолжает действовать точно по методике.

Проходит секунд двадцать, и пышногрудая Хельга, оседлав своего «конька», начинает скачку. Берия, сообразив, что от него во время процедуры ничего не требуется, молча лежит на спине, ожидая результата. Свои законные оплаченные пять минут удовольствия он все-таки получает. А довольная Хельга забирает деньги. После чего они спускаются снова в зал, где коротает время в разговоре со смуглой белозубой мулаткой генерал Котиков.

Берия присаживается на свое место. И начинает расспрашивать чичероне о царящих в здешнем раю порядках.

— Эти ночные бабочки что, все профессионалки, такие, как эта Хельга?