Страсть на грани

— Да я же не против, — Олег легонько засмеялся. — Ты не лепи из меня домостроевца, который жене стричься не разрешает. Хочешь меняться, меняйся. Хотя меня ты и такой вполне устраиваешь. Ты во сколько в усадьбу поедешь?

— Часов в семь, а что?

— Ничего. За рулем будь аккуратнее, пожалуйста, у тебя ведь стаж вождения совсем хреновенький, — он дернул ее за нос, поддразнивая.

— Я аккуратный и ответственный водитель, — немного обиделась Лера. — Конечно, не такой крутой лихач, как некоторые, но газ с тормозом не путаю, слава богу.

— Ладно, не обижайся, пошли есть шашлык. Или два. Хочешь?

— Не подлизывайся, — пробурчала Лера. — Сначала обидит девушку, усомнится в ее водительских способностях, а потом пытается лишним шашлыком подкупить. Хотя так и быть, я подкуплюсь. Очень есть хочется.

* * *

Сытая как удав Лера (две порции шашлыка она, конечно, не осилила, но и полутора порций вполне хватило, чтобы почувствовать сытую одурь, которая, впрочем, как она знала по опыту, совсем скоро сменится активным поиском чего-нибудь вкусненького) переступила порог модного салона «Молодильные яблоки» и испуганно остановилась.

Стильная обстановка была бесконечно далека от той повседневности, в которой она привыкла обитать, здесь пахло большими деньгами, и Лера даже обернулась в дверях, проверяя, не поздно ли убежать.

— Ой, Лера, привет, — бежать-таки было поздно, потому что к ней, цокая тоненькими каблучками, спешила улыбающаяся Лелька.

Заметив тоскливый взгляд Леры, брошенный в сторону входной двери, она тихонько шепнула ей на ухо:

— Не дрейфь, тут никто не кусается. Сразу стричься пойдем или сначала у меня в кабинете освоишься?

— Давай сразу стричься, — уныло сказала Лера, — я настроилась, а то вдруг передумаю.

— Все хорошо будет, — подбодрила Лелька и потянула ее за локоток в сторону большого и светлого зала, где было много стекла, много хромированного металла, много света и много воздуха. — Сейчас я тебя покрашу, подстригу и уложу. Но ты не переживай, я тебе сделаю стрижку, с которой ты и сама прекрасно справишься, так что от парикмахера до парикмахера лохматой ходить не будешь.

— Ой, ты меня покрасить хочешь? — испуганно спросила Лера.

— Ну да, русый цвет, конечно, выглядит очень натуральненько, только скучно. Я тебя проколорирую немного, и будет смотреться совсем по-другому. Или ты против?

— Я не против, но не знаю, можно ли мне, — неуверенно сказала Лера. — Понимаешь, тут совершенно случайно выяснилось, что я беременна.

— Здорово! — воскликнула Лелька. — Ну надо же, и ты тоже?

— А кто еще?

— Да кто-кто? Я, конечно, — Лелька весело рассмеялась и погладила себя по совершенно еще плоскому животу. — Двенадцать недель уже. Теперь Воронов, как честный человек, должен на мне жениться. Мы на начало августа свадьбу планируем. А у тебя какой срок?

— Не знаю пока, — призналась Лера, — я к врачу пока не ходила, а по женскому календарю недель восемь, наверное.

— Ну, значит, мы постарше будем. Ничего, я тебя безвредной краской покрашу. И держать недолго будем. Беременная женщина просто обязана быть красивой, поняла?

— Поняла, — Лера радостно заулыбалась. Лелька ей очень нравилась, в первую очередь своим заражающим оптимизмом. Когда она стремительно передвигалась по залу, казалось, что вокруг нее пляшут солнечные зайчики. И как у нее это получалось? — Я как раз сегодня Олегу объясняла, почему хочу подстричься. Чтобы с волосами отряхнуть с себя весь груз прошлого и наконец-то зажить новой, счастливой жизнью. Хотя от прошлого не убежишь. Все равно проблемы догонят.

— А у тебя есть проблемы? — аккуратно поинтересовалась Лелька. — Или ты о повседневных мелочах, на которые на самом деле внимания обращать не стоит?

— Да мелочи, конечно, — махнула рукой Лера. — Мне Олег тоже говорит, что все живы-здоровы и вместе, а значит, все хорошо. Но у меня, к примеру, скоро суд с прежним мужем. Алименты по-хорошему платить не хочет. Вот с одной стороны, иногда думаю, да ну их, эти алименты, и без его денег проживем. А потом понимаю, что деньги-то нужны. На мальчишках все горит, я их просто права не имею Олегу на шею сажать, тем более что еще один ребенок родится, я без зарплаты останусь. В общем, нужно через этот суд пройти, а не хочется так, что хоть кричи. Ты бы слышала, как он меня оскорбляет, какие слова говорит!

— С волками жить — по-волчьи выть, — жестко сказала Лелька. — Если для благополучия своей семьи нужно что-то сделать и через что-то пройти, значит, нужно это сделать и забыть. Не сахарная, от оскорблений не растаешь. И расстраиваться из-за этого не надо.

Лелькины руки легко порхали вокруг Лериной головы. Надели бумажный воротничок, накидку, застегнули крючок у горла, стянули резинку, которой был перехвачен хвост, ловко расчесали волосы тяжелой щеткой, пофыркали какой-то приятной жидкостью из пульверизатора и лихо защелкали ножницами.

Щелк, щелк… На Леру посыпались обрезки ее собственных волос, и она зажмурилась, чтобы не видеть этого. Пути обратно уже не было.

— Какая ты, — уважительно сказала она, не открывая глаз. — Решительная, ловкая, мне такой никогда не стать.