Страсть выбирает отважных

– Да, конечно. – Джорджетта подергала пробку, и ей показалось, что ее уже вынимали из горлышка, дабы отведать содержимого бутылки.

– Мне необязательно снимать ее полностью, – поспешил добавить Хьюго.

– Меня не оскорбит, если вы ее снимете, – возразила Джорджетта. Да-да, пусть снимает! В конце концов, ей положена награда!

Пока девушка вытаскивала пробку, Хьюго сражался с пуговицами жилета, но у него не очень-то получалось.

– Позвольте мне! – Джорджетта поставила открытую бутылку с виски на одну из бочек и шагнула к Хьюго.

– Все, готово… – Он наконец-то расстегнул последнюю пуговицу и, поморщившись, стащил с себя жилет. Осмотревшись, бросил его на соседнюю бочку. – Как бы не забыть, что там, в кармане, мои очки…

– Обещаю не наступать на ваш жилет, – отозвалась Джорджетта.

На нем была прекрасная льняная рубашка, интригующе тонкая, изящно обрисовывавшая линии торса. Ей казалось, что она даже видела темные волоски у него на груди. Может быть, он хотел, чтобы она помогла ему снять рубашку?

– Увидели нечто интересное? – спросил Хьюго.

Джорджетта покраснела и тихо сказала:

– Это самый оскорбительный вопрос из всех возможных, так что я не могу ответить «да». Кроме того, вы нарушаете правила профессиональной среды, в которой я исполняю роль…

– Как много слов для того, чтобы просто сказать: «Хьюго, вы поймали меня на том, что я на вас засмотрелась».

Она могла бы влепить ему пощечину – главным образом потому, что он был прав. Более того, еще и улыбался!

– Хорошо-хорошо, вы поймали меня на том, что я засмотрелась. Мне что, следует извиниться – или же фривольно подмигнуть?

– Скажем так: ваше поведение меня не оскорбило.

– Вот и хорошо, – пробормотала девушка. Увы, его слова не были признанием в безумной страсти, хотя в чем-то он все же признался. Спасибо и на этом.

Следующим на очереди был шейный платок. Хьюго возился с узлом пальцами левой руки и морщился, когда приходилось двигать правым плечом.

– Позвольте, я помогу, – сказала Джорджетта. – И не вздумайте упрямиться и говорить «нет» или «мне не нужна ваша помощь», потому что она вам необходима.

– Как часто мне хотелось сказать вам то же самое, но вы впадали в ярость от одного только намека на подобную возможность.

– Преувеличение! Вы говорите так, будто уже напились допьяна. – Джорджетта сумела придать голосу твердости, однако по телу ее пробежала дрожь. О, она раздевала Хьюго! При этой мысли губы девушки вмиг пересохли.

Покончив с шейным платком, который благополучно отправился вслед за жилетом, Джорджетта расстегнула ворот его рубашки. Теперь она отчетливо видела темные волоски у него на груди – ей не было нужды фантазировать. Тотчас же возникло нестерпимое желание их потрогать, чтобы понять, мягкие они или жесткие; почувствовать тепло его тела, приложить руку туда, где билось его сердце.

– Вы дрожите, – заметил Хьюго.

– Я замерзла, – соврала Джорджетта, приблизившись к Хьюго почти вплотную; от него чудесно пахло мылом… и какими-то пряностями.

– Вы всегда так говорите, – пробурчал Хьюго.

А что еще она могла сказать? Ведь надо же сохранять достоинство… Нельзя же ей бросаться к нему в объятия в надежде, что он ответит взаимностью.

Мало-помалу рубашка поддалась, и теперь она увидела нечто очень интересное: наполовину голого Хьюго – его грудь, живот, ключицу… А справа находился выпуклый бугор: трапециевидная мышца – этот термин она запомнит на всю жизнь, – обмотанная бинтом, концы которого были стянуты в узел под мышкой.

Ей очень понравилось то, что она увидела, но повязка внушала некоторую робость.

– Как ужасно, что вас ранили… – пробормотала девушка.

– Джорджетта, я в полном порядке. Вернее – скоро буду.

– Ужасно, что это произошло…

– Ничего ужасного. Если бы в нас выстрелили еще раз, я бы снова бросился под пули.

Джорджетта не знала, что на это ответить, и смогла лишь проглотить подкативший к горлу ком.

– Я в порядке, – повторил Хьюго. – Для меня главное, что вы не ранены. А теперь… Может, нам все-таки провести медицинскую процедуру?

Немного помедлив, Джорджетта размотала бинт. Рана выглядела совсем не так, как прежде. Впрочем, она лишь смутно помнила ее, так как была в ужасе от того, что Хьюго на время лишился сознания. Интересно, где пуля, которую она извлекла? Должно быть, так и лежит в саквояже с медицинскими инструментами. Брр…

Хьюго повернул голову, пытаясь разглядеть рану, и, тихо вздохнув, проворчал:

– Ох, не вижу… Нужно было захватить с собой зеркало. Однако, судя по повязке, все не так уж плохо. Через неделю я смогу пользоваться правой рукой совершенно безболезненно. Стреляли из мелкокалиберного оружия, к тому же – с большого расстояния. Будь стрелок поближе, а калибр побольше, тогда пуля прошила бы меня насквозь: раздробила кость или перерезала крупный кровеносный сосуд. – Хьюго снова повернул голову и вытянул шею. – Так что мне очень повезло с этой пулей.

Джорджетта взяла бутылку с виски.

– Хьюго, если вы не прекратите об этом болтать, я заплачу. И тогда мне станет стыдно.

– Почему?

– Потому что я хочу быть такой же сильной, как вы! – выпалила Джорджетта.

Хьюго внимательно посмотрел на нее.