Страсть за кадром

Барбара задержала взгляд на горящем камне, затем положила его в коробку и возобновила знакомство с содержимым. На дне лежали браслеты, под золотым ободом с сапфирами и изумрудами она заметила небольшую выпуклость под сатином. Она подняла полинявшую ткань и нашла кольцо с печаткой, которое сразу же узнала. Оно принадлежало Майклу. Она достала пилочку для ногтей, раскрыла серебряную погремушку Бретт и спрятала в нее кольцо. Затем ногтем загладила края, погремела ею и положила в колыбельку Бретт.

В смятении она бросилась в комнату отца, мрачное убежище, в котором никто не бывал, за исключением прислуги. Сначала Свен отрицал ее обвинения, обзывая ее истеричкой и уверяя, что она заблуждается. Он угрожал Барбаре, что отнимет у нее Бретт, а ее отправит в сумасшедший дом. Когда Барбара сказала, что спрятала кольцо и он никогда не найдет его, Свен взбесился. Он носился по дому, переворачивая мебель, выбрасывая содержимое ящиков на пол, даже поднимая паркетные доски в комнате Барбары. Она схватила ребенка, сбежала вниз и забилась в угол гостиной, прижимая к груди плачущую малышку.

Успокоившись, в расстегнутой рубашке и разорванных брюках, Свен угрожающе возник перед ней. Барбара думала, что он убьет ее, но вместо этого он стал уверять и убеждать, что смерть Майкла была несчастным случаем. Предполагалось совершить кражу со взломом, чтобы напугать Барбару и тем самым оторвать ее от Майкла. Но Майкл пришел домой раньше, удивился незваным гостям и был всего лишь ранен при борьбе с ними.

Барбара не поверила и, вспомнив подслушанный ею недавний разговор отца, сказала, что догадывается, что в отношении Карла он совершил что-то нехорошее, и, если он не оставит ее в покое, она сообщит и об этом.

Тогда Свен напомнил ей, что если с ним что-то случится, то некому будет позаботиться о ней и ее ребенке. Осмелев, Барбара ответила ему, что никогда не чувствовала его заботы, за исключением денег, которые он давал. Подавленная и испуганная, она хотела заявить в полицию. Но Барбара верила, что была ребенком, несшим на себе бремя греха - ее рождение стало причиной смерти ее матери, - и наивно рассудила, что ее молчание может быть воздаянием долга перед отцом. Но она не сказала ему об этом. Она попросила у него денег на дальнейшее свое содержание и обещание навсегда уйти из ее жизни и жизни ее ребенка.

Когда она попыталась уйти, Свен резко остановил ее. Его глаза горели яростью, он толкнул ее к стене и вернулся к событиям двадцатиоднолетней давности. Он выпустил наружу весь свой гнев, прижав к стене со всей силы. Он что-то кричал по поводу смерти Ингрид, покинувшей его так рано. Упрекал Барбару, что она бросила его, когда должен был родиться ребенок, и это могло утешить его. Барбара была в ужасе, она пыталась вырваться из его железных объятий. Не зная, как защитить себя, она массивным подсвечником разбила витрину с коллекцией старинных ножей и схватила один из них с перламутровой ручкой. Когда Свен отскочил к двери и попытался ее закрыть за собой, она вонзила ему нож в руку, потом еще раз и еще, до тех пор, пока рука не стала похожа на кусок мяса, а фаланга пальца не упала на деревянную панель.

"Вот что, оказывается, с его пальцами", - подумал Джефри, когда Барбара закончила свою исповедь и повернулась к нему.

- Я сделала это за Майкла и за себя тоже. У меня до сих пор хранится это кольцо. Ты знаешь, Бретт была очень похожа на Майкла. Думаю, она и сейчас похожа, - прибавила она тихо.

"Что мне делать теперь?" - размышлял Джефри. Ему не терпелось уйти, чтобы еще раз прокрутить пленку, которая поможет свалить Ларсена. Он взглянул на Барбару, но с удивлением заметил, что она спит.

Подождав несколько минут, он вылез из постели и, взяв вещи, направился в ванную. Не желая пачкать одежду запахом прелюбодеяния, он тщательно вымылся.

В конце лестницы он надел ботинки и вышел. Теперь у него были свидетельские показания, чтобы прижать Ларсена к ногтю. Но Джефри хотел большего. "Он убил моего отца и лишил меня наследства. Он мне обязан своим богатством и всем", - размышлял он. И пока шел пешком два квартала до своего дома, думал о Бретт.

***

- Некоторые из них необычайно красивы, а некоторые ординарны, - сказала Натали Корбет Бретт.

- Удивительно, ведь они все из одного агентства, - согласилась с ней Бретт.

Они сидели у Бретт в студии, уставшие после двухдневного отбора моделей. На столе перед ними лежала кипа карточек. За последние два месяца Бретт и Натали встречались много раз, чтобы обсудить съемку Бретт для американского отделения "Вуаля!". Натали решила в первом выпуске журнала поместить только непримелькавшиеся лица моделей, хотя понимала, что было бы надежнее использовать уже известных пламенных девочек и не рисковать, но в новом журнале она хотела видеть и новые лица.

Начинать издательскую деятельность в Нью-Йорке было достаточно сложно, даже при полном портфеле заказов, полученных Натали от французских издателей.