Страсти и борьба с ними (выдержки из творений и писем)

«И хула, говорит Апостол, да возмется от вас. Замечай, как происходит зло: горесть рождает гнев, гнев – ярость, ярость – клич, клич – хулу, т. е. бранные слова, затем хула – удары, удары – раны, раны – смерть. Но ничего подобного не хотел сказать св. Павел, а сказал только: да возмется от вас со всякою злобою. Что такое со всякою злобою? Всякая злоба ведет к этому концу. Есть люди, которые подобны тем хитрым собакам, которые не лают и не нападают прямо на проходящих, но, притворяясь смирными и кроткими, схватывают неосторожных и вонзают в них свои зубы. Такие гораздо хуже нападающих прямо. Так как и между людьми есть подобные таким собакам, которые, не прибегая к крику, к гневу, к оскорблениям и угрозам, строят тайные ковы и приготовляют другим тысячи зол, мстя им делами; то Апостол указал и на таких людей. Да возмется, говорит, от вас со всякою злобою. Не мсти и делами, если щадишь слова. Для того я удержал твой язык, остановил клич, чтобы в тебе не возгорелся сильнейший пламень. Если же ты и без крика делаешь то же самое, таишь внутри себя пламень и угли, то что пользы в твоем молчании? Разве ты не знаешь, что те пожары хуже, которые таятся внутри и не бывают видны снаружи? Не так же ли и раны, которые производят воспаление внутри? Так и скрытый гнев хуже и вреднее для души. Но и он, говорит Апостол, да возмется от вас со всякою злобою, как малою, так и великою. Будем же послушны ему и изгоним из себя всякую горечь, всякую злобу, дабы нам не оскорбить Святаго Духа. Истребим горечь с корнем, отсечем ее. Ничего доброго не может быть душе, наполненной горечью, ничего полезного, но от нее все несчастия, все слезы, все вопли и стенания». (20, с. 359–363)

Он – великое зло, наносит вред душе и телу

А если вы прибавите внимание к себе и наперед обсудите, коль великое зло есть гневная вспыльчивость и сколько вреда она делает и душе, и телу, и внешним отношениям, так чтобы образовалось нелюбие к вспыльчивости; то в том и другом всегда будете иметь подручное средство к избежанию вспыльчивости. (7, с. 25)

Движения ярости по случаю неприятностей надо прогонять молитвою и размышлением всякий раз, до совершенного их исчезновения. И вреда не будет, а иначе будет. (12, с. 172)

Ему противоубеждения: «сам виноват», память смертная

Для укрощения гнева и оскорблений надобно возродить убеждение: сам во всем виновен, ты стоишь всякого презрения и поношения; против тщеславия: никто на тебя не смотрит; против гордости: нет твари презреннее тебя, и проч. (10, с. 218)

Прямо судя, вещи на свете нет, за которую следовало бы сердиться. Что дороже души и покоя ее? А серчание отнимает сей покой. Тут себе наветником бывает человек. И сам еще раздувает, увеличивая в душе неправды другого. Все от того, что внимания нет к себе; вот и прорвется. В сердце глубоко лежит присвоение себе прав судить и наказывать за грехи других, вместо себя. Тут все… Когда бы себя грешником видел человек, с чувством всех последствий греха, не стал бы серчать. Хорошо, что от гнева вы перешли к мысли о смерти. Это дело. И не выходите мыслию из гроба. Стойте там и умоляйте Господа о помиловании. (10, с. 132–133)

Вспышки одолевают… Учитесь не давать им ходу, а, как только покажутся, подавлять их. Вспылить будто ничего, но тут весь эгоизм, или грешный человек. Молитесь и сами собирайте мысли, которые были бы водою против сего огня. Память Божию держите и память смертную. Эти два помышления суть держава всего доброго и прогнание всего недоброго… Извольте всегда ограничиваться одними кроткими и покорными объяснениями, а ссору вычеркните из вашего словаря. На свете ничего нет, из-за чего можно бы серьезно ссориться, кроме спасения души. Почаще повторяйте слова Господа, про аще мир весь приобрящет… (Мф. 16, 26). (13, с. 158)

Ему противочувствия: почтительность, приветливость, благодушие и мирная бранчливость

В случаях неприятных, породивших неприятные против других чувства, не следует ни говорить, ни действовать. – Надо наперед успокоиться, – и совершенно исторгнуть из сердца неприятность, чтоб и следа ее не было. Больше ничего не требуется. Тогда и речь, и дело пойдут ладно. Можно тогда и сурово и строго говорить, – даже бранчиво, – и речь не произведет худого действия: ибо дух в ней будет не раздражительный, а мирный и любовный…