Страсти и борьба с ними (выдержки из творений и писем)

Что у вас бывают покаянные чувства в молитве и слезы, – это настоящее дело. Без покаянных чувств – молитва не в молитву. Так и пишите ее, как не бывшую. Молитва без сих чувств есть то же, что выкидыш мертвый. Так у св. отцов. А слезы – раздувайте… Приучитесь голосить над собою, как над мертвым – и с причетами… Ибо главная мысль, или место, где следует держать себя мысленно, – есть час суда, или тот момент, когда Бог готов произнести: «Приди» или «Отойди!» О Господи, спаси же! И как не плакать, не могши утвердительно сказать, что Он не скажет: «Отойди!»? (12, с. 94)

Никогда не навыкнет молитвы увлекшийся духом произвольного самочиния

Всячески надо стоять против духа произвольности, или желания и позывов действовать ничем не стесняясь. Сей дух нашептывает: это мне не под силу, на это у меня времени недостает, или – за это браться мне еще не время, надо погодить, или – обязанности послушания препятствуют, и многое подобное. Кто слушает его, тот никогда не навыкнет молитве. – В содружестве с сим духом состоит дух самооправдания, который приступает и начинает действовать после того, как кто-либо, увлекшись духом произвольного самочиния, сделает что-либо такое, за что совесть беспокоит его. Тогда дух самооправдания разные употребляет извороты, чтобы обмануть совесть и неправость свою выставить правостию. – Бог да сохранит вас от сих злых духов. (15, с. 229–230)

Художественное творение молитвы не всем пригоже

Все приемы, про какие пишется (сесть, нагнуться)… или художественное творение сей молитвы не всем пригоже, и без наличного наставника опасно. Лучше за все то не браться. Один прием общеобязателен: «вниманием стоять в сердце». Другое все стороннее и к делу не ведущее прибавление. (11, с. 17)

Художественный образ молитвы может пресечь духовную жизнь

Художественный образ делания молитвы изображается у отцов как внешнее пособие и подчиняется внутреннему деланию. А ныне большею частию усвояют только внешнюю сторону, не радя о внутренней. – Чуть-чуть явится какое теплое движение в сердце, они решают: вот дал Бог… и предаются мечтаниям о себе. Затем охуждают всех, не держащих художественного образа молитвы, и не только это, но и церковные молитвословия, и тех, кои строго держатся его, стараясь не опускать. – От сего у них преуспеяние внутренней молитвы прекращается, и они остаются с одним внешним деланием. – И духовная жизнь престает. (15, с. 193–194)

Как остерегаться от художественного образа молитвы

Молитва Иисусова, с верою в простоте сердца творимая, всегда душеспасительна. – Вредным может оказаться художество, какое с нею соединяют. От этого остерегать надо… Можно не вдруг на молитву сию налегать, а сначала всякий пусть навыкает молиться от сердца положенными молитвами и молитвами в церкви. Потом, когда заметите, что кто начинает углубляться в молитву, можете предложить ему творить молитву Иисусову непрестанно, и при сем блюсти память Божию со страхом и благоговеинством. – Молитва – первое дело. Главное, что ищется молитвою, есть получение того огонька, который дан был Максиму Капсокаливиту[7]… Сей огонек никаким художеством не привлекается, а подается свободно благодатию Божиею. Для чего требуется труд молитвенный… Сие преподавайте всем… Но прибавляйте, что дом молитвы – чистое сердце, и совесть спокойная, и ревнование о всякой добродетели, и засеменение их в сердце. (15, с. 190–191)

Избежать уклонения в прелесть можно лишь с помощью опытного руководителя или взаимного руководства