Страсти-мордасти рогоносца

– Будет левая нога, – невозмутимо ответила моя свекровь.

– Правая рука – левая нога, – протянула толстушка. – Почему так?

– Потому! – обозлился Виктор Аркадьевич. – Привяжи к одной лапе сено, к другой солому и никогда более лево-право не путай. Извините нас, господа. Вера, немедленно исправь свою наскальную живопись.

Девушка вынула из кармана фломастер и начала чиркать им по лангеткам.

– Теперь, когда все стало ясно, можно уезжать домой, – обрадовалась я. – Иван Никифорович, бери сумки, я покачу кресло.

– Сама поеду, – гордо заявила Рина и нажала на пульт на ручке.

Инвалидная коляска двинулась вперед.

– Супер! – восхитилась больная. – Давно мечтала в таком порулить. Завтра отправлюсь в магазин, и все машины мне дорогу уступать будут. Йо-хо-хо!

Свекровь еще раз ткнула пальцем в пульт, кресло увеличило скорость, Иван поспешил за матерью. Я вышла в коридор следом за врачом с медсестрой и услышала их диалог.

– Виктор Аркадьевич, а зачем мне сено и солому к рукам привязывать? – поинтересовалась Вера.

– Великий полководец Суворов так неграмотных солдат, бывших крестьян, маршировать учил, – стал объяснять доктор, – к ногам им сено и солому приматывал и потом вместо «левой-правой» командовал «сено-солома», чтобы парни правильно шагали.

– Так у них ноги были, а у меня руки, – возразила Вера. – Виктор Аркадьевич, а чем сено от соломы отличается? Что одно, что другое – сухая трава.

Глава 24

В девять утра я позвонила Гелене Валентиновне с вопросом:

– Вы поговорили с Фаиной?

– Нет, она заболела, – пробормотала хозяйка отеля.

– Что с ней? – насторожилась я.

– Муж сказал, какой-то вирус. Грипп, наверное, – ответила Родионова.

– Дайте номер домашнего телефона горничной, – потребовала я. – Как зовут ее супруга? И его мобильный тоже продиктуйте.

Получив нужное, я начала звонить. Дома никто не подошел, а по сотовому ответил мужской голос:

– Слушаю.

– Павел Бабакин? – осведомилась я. – Начальник особой бригады Сергеева беспокоит.

– Да иди ты врать, – буркнул мужик и отсоединился.

Я сделала еще несколько попыток связаться с Павлом, но тот не отвечал. Делать нечего, пришлось ехать в Конаково, где проживало семейство горничной. По дороге я поговорила с Эдитой и узнала, что господин Бабакин начальник местной полиции.

* * *

Отделение в Конакове напоминало сельскую библиотеку: небольшая изба, на окнах буйно цветут герани, в сенях пахнет какой-то сушеной травой. Когда я очутилась перед стойкой, за которой сидел пожилой дежурный, ощутила запах чеснока. На стенах висели полки с книгами. И это меня удивило: первый раз я видела в полиции сочинения разных авторов, а не собрание всяких там кодексов.

– Что случилось-то? – по-домашнему приветствовал меня мужчина в форме с лейтенантскими погонами. – Чем помочь надо? Гляжу, не наша ты. Из Москвы приехала? Водички с дороги попей, кулер в углу. Хлебай, не стесняйся, денег не попросим.

Я вынула рабочее удостоверение.

– Мне нужен Павел Бабакин.

– Вона кто к нам пожаловал, начальник особой бригады, – обрадовался лейтенант. – Чем же вы занимаетесь?

– Да всем понемногу, – улыбнулась я.

– Охо-хо, небось не краденным с веревки бельем и не дракой в магазине. У нас-то сплошь мелочовка, – загрустил дежурный.

– И это прекрасно, – сказала я, – пусть у вас всегда только пододеяльники воруют. Отшлепаете воришку – и делу конец.

– В больнице наш Павел Петрович, – вздохнул дежурный и пояснил: – У него дома эпидемия, и жена заболела, и дочка. Вот такой сейчас грипп ходит. Вы на всякий случай туда не ходите, еще тоже подцепите вирус. Оно вам надо? Здесь-то я меры принял. Как только Бабакин за дверь, сразу велел Нинке полы вымыть и мирамистином ручки дверей да унитаз обработать. Все болезни от грязного туалета. И чеснок личному составу раздал.

– Где расположена клиника? – остановила я лейтенанта.

– Десять километров в сторону Москвы, – доложил он. – Там на шоссе щит стоит «Больница налево», не заплутаете.

Заблудиться действительно оказалось сложно. Указатель поворота был виден издалека, едва съехав на боковую дорогу, я увидела здание из светлого кирпича. Судя по внешнему виду, медцентр построили в шестидесятые годы прошлого века. Бабакина я нашла на четвертом этаже около запертой двери с табличкой «Отделение интенсивной терапии».

Я вынула документ, приблизилась к Павлу и начала:

– Павел Петрович, извините, что в такой момент…